– Неужели она тебя заинтересовала? – Взгляд Риджа зажегся.
– Вряд ли это заинтересованность. Любопытство. Занимательно следить за ее метаморфозой, – задумчиво ответил некромант.
– Не переусердствуй, – бросил Клайм, возвращаясь к своему чертежу.
– Как получится. – Даниэль распрямился, и на миг у его тела вспыхнула красным магия смерти.
– Ты куда? – вдогонку спросил Ридж.
– Прогуляюсь.
– Ха. Понятно. – Маг воздуха догадливо улыбнулся. Когда дверь за некромантом закрылась, он повернулся к другу и спросил: – Какие прогнозы? Как скоро ему надоест?
– Не знаю. Мне все равно.
– Клайм, ты жуткий зануда. Живыми людьми интересуешься? Или только артефактами? Наверняка ты и с девушкой ни разу не был.
Старая провокация Риджа не сработала, и, не дождавшись ответа, воздушник заявил:
– Два дня максимум. И он забудет, как она выглядит.
Мною овладела ярость – жаркая и безумная, что застилала глаза красной пеленой. Я шла вперед, не разбирая пути, просто двигалась, чтобы хоть немного прийти в себя.
Тихое утро, занятия, где магистры завалили меня дополнительными заданиями, и разговор с сестрой Конкордии, на который я согласилась. Ранее, перебрав все события первого дня, я осознала, сколько ошибок наделала.
«Надо отнестись серьезнее. Из-за своей гордости и неосторожности ты подведешь себя и родителей», – звучал голос разума.
Я пыталась восстановить цепочку воспоминаний перед исчезновением там и появлением в магическом мире, но все было тщетно. Под конец голова нещадно болела, словно по ней слабо, но мучительно и непрерывно стучали молоточком.
Я хваталась за виски и лежала, свернувшись клубочком на кровати, пока боль не ослабевала.
Моя копия оставалась для меня темной загадкой, обшарив ее комнату я не нашла ничего, кроме учебных принадлежностей, одежды, книг и украшений.
Отыскать бы что-то наподобие записной книжки. Пусть там не будут расписаны все дневные события, но даже крупицы личной информации помогут мне. В предсмертной записке Конкордия просила никого не винить, но ведь ее могли заставить это написать. Разве не должно послание молодой девушки быть более эмоциональным, кричащим о том, что толкнуло ее на этот шаг?
«Если мы с ней хоть капельку похожи, то она совершила прыжок не по своей воле», – решила я после долгих мучительных размышлений.
Но моего намерения поступать иначе не хватило. После первой же провокации и оскорблений, нервы дали сбой. Ладонь до сих пор жгло после пощечины.
