. Нет среди выбранных ни старшего друга поэта Жуковского, крестного отца сына Григория, ни фрейлины Екатерины Ивановны Загряжской, тети Натали, крестной матери всех детей Пушкина, зачем беспокоить нежного поэта, зачем волновать сердобольную старушку, тоже очень близких людей? Оба живут в Шепелевском доме при Зимнем дворце, на казенных квартирах. Рядом. Но Жуковский в Царском Селе и Пушкин знает об этом. Кроме того, Пушкин хорошо знает, как поведут себя тетушка и Жуковский, и не хочет их вмешательства. По некоторым сведениям, письмо получил и Нессельроде, Пушкин, по мысли Петракова, надеялся, что тот передаст его лично царю, но старый царедворец испугался. Однако именно он показывал письмо барону Луи Геккерну, а Геккерн описал бумагу, на котором оно написано, и печать (не совсем точно) в письме к Дантесу. Как видите, печать в то время была главной приметой. Геккерн тоже искал составителя писем. Анна Ахматова почему — то считала по — другому: что Пушкин определил составителя писем по бумаге и печати. Она правильно догадывается, что это могут быть основные улики, но вывод делает странный. «Бумага и печать могли выплыть в откровениях Натальи Николаевны, если, например, какая — нибудь записка Дантеса была запечатана ею (он что, умалишенный, запечатывать подметное письмо собственной печаткой, которой пользовался для переписки? — А. А.). Недаром Геккерн описывает Дантесу печать, которой были запечатаны пасквили, в своей «воровской записке». Какое дело невинному человеку до того, какого формата бумага на шутовском дипломе и что изображено на печати?»
[65]. Вообще странный вывод. Именно невинному человеку, да к тому же серьезному дипломату, придет в голову произвести собственное расследование. И начать его, естественно, с бумаги и печати. Теперь стараются не замечать эту проблему, у нас даже не опубликованы все печати, которыми пользовался Пушкин, а ведь печати всегда были на самом листе письма. Где этот свод печатей современников Пушкина? Его нет. А тогда о каком изучении столь важной улики может идти речь?
Вернемся, однако, к письму. До царя, думается, анонимное письмо все же дошло еще в ноябре, Михаил Виельгорский передал его в руки Бенкендорфа, именно этот экземпляр с печатью и двойным конвертом сохранился. Вероятно, это произошло перед самой встречей царя с Пушкиным, 23 ноября, о которой мы скажем позже.
Однако вмешательства Жуковского избежать не удалось. Наталья Николаевна, узнав, что муж вызвал Дантеса, может быть, догадавшись по визиту барона Геккерна к Пушкину, а может быть, старик Геккерн и лично посвятил ее, столкнувшись в доме, посылает срочно за своим братом Иваном в Царское Село. Оценив ситуацию, поручик Гончаров возвращается в Царское и оповещает Жуковского. Все идет не по плану Пушкина.
