— Да. Это я знаю, как и…
— Включить запись! — мужчина рявкнул, и свет вспыхнул еще ярче. — В мои обязанности входит информирование о главных положениях Конвенции. Меня зовут Люк-де-Бар. Старший следователь комитета безопасности при Верховной Ассамблее. Согласно записям в личном деле, вы добровольно воспользовались государственной медицинской программой по физической замене частей тела на биомеханические протезы. При этом совокупная замена превысила пятьдесят процентов частей тела. Вы согласны с этим утверждением?
— Да, у меня были травмы… Я упал с большой высоты, открытые переломы…
— При этом вы осознавали риски? В случае повреждения жизненно важного органа в силу вступают положения Конвенции.
— Да… Обычное восстановление заняло бы много времени… И на это нужны были деньги.
— В ходе совершения преступления и в результате задержания вы получили критические повреждения жизненно важных органов. По Конвенции вы с этого момента считаетесь официально умершим. Ваше сознание было перенесено в автономную единицу. Сейчас второе октября, процесс переноса занял двадцать дней. Отныне де-юре вы лишены гражданства и приравниваетесь к средствам производства с соответствующим положением, за исключением того, что владельцу запрещается наносить ущерб и каким-либо образом уничтожать вас. Поскольку вы совершили серьезное правонарушение, то права на пользование ваши трудом принадлежат правительству. Апелляцию на решение Конвенции вы сможете подать через сто лет. Отключить ведение протокола! — Люк-де-Бар откинулся на спинку стула и улыбнулся. — Ты, наверное, можешь сказать, что это твой сообщник нанес тебе раны и смотался с деньгами. Да, ты прав. Но нас это мало волнует, преступник схвачен, по бумагам он оказывал сопротивление и получил несовместимые с жизнью раны. Деньги? А, куда-то пропали, изобретательность нынешних злодеев не имеет границ. В конце концов, все застраховано. Твои слова теперь ничего не значат, ведь ты уже официально не человек, а железка, робот. У тебя даже имени нет, только номер — 000002236784—54.
Феликс прислушался к внутренним ощущениям, попытался почувствовать хоть что-то, но вместе с биологическим мозгом исчезла и возможность ощущать эмоции. Он по-прежнему осознавал себя, имел ту же память, но думал… рационально? Он прислушался к себе и понял, что напрочь лишен возможности злиться на предателя. Более того, Феликс понимал, что с логической точки зрения Ленни не нужна такая обуза, как он, к тому же нет необходимости делить сумму на двоих. Одни плюсы. Люк-де-Бара он тоже понимал, ведь тот всего лишь делал свою работу. Следователь, кажется, уловил его мысли, потому что улыбнулся и кивнул.
