Последнее помещение, номер три, явно было святым святых. Очевидно, в него допускались только самые важные и любимые гости. Меблировано, как королевский салон, со вкусом и с чувством гармонии. В портьерах и обивке мебели преобладал мягко-голубой цвет, а на стенах – прекрасные картины. Также здесь была карта военной Европы, и воткнутые в нее булавки показывали интерес мистера Гейтли к событиям в тех местах.
Но хоть мне и хотелось полюбоваться произведениями искусства, я все же преследовал свою цель – мне не давал покоя вопрос об исчезнувших людях. В трех помещениях не было никого из них, и я не смог увидеть никакого другого выхода, кроме двери в холл, через которую я вошел. Я осмотрел три или четыре шкафа, но все они были наполнены книгами и бумагами, и в них не были спрятаны никакие люди, ни живые, ни мертвые.
Возможно, необычность притупила мои способности. Я всегда льстил себе, считая, что в чрезвычайной ситуации всегда окажусь на высоте. Но ситуации, в которых я оказывался прежде, и в подметки не годились нынешней. Я чувствовал себя словно в кинотеатре. Видел, как на экране выстрелили в человека и, возможно, даже убили его, но актеры бесследно пропали – как это всегда бывает по окончанию фильма.
Поскольку у меня есть совесть, мне пришло в голову, что теперь на меня возложен долг сообщить об увиденном кому-либо. Я подумал о полиции, но разве правильно звонить им с таким невнятным сообщением? Что я могу рассказать? Что видел боровшиеся тени? Слышал крик женщины? Чувствовал запах дыма? Слышал выстрел? Единственное, о чем я мог присягнуть – это пистолетный выстрел.
Но для меня все было ясно. Я видел двух дравшихся мужчин, вернее, их тени, но это были явно человеческие тени. Слышал повышенные голоса, звуки драки и выстрел – а в последствие и его запах. И, в конце концов, я слышал крик женщины. Крик ужаса, страха за жизнь!
Затем я немедленно вошел в те помещения и обнаружил, что они пусты – людей в них нет, но есть дым. И он доказывал, что все, что я видел, было на самом деле, и не являлось плодом воображения.
Я считал, что обладаю детективными способностями. И вот, у меня появился шанс проявить их! Что может быть изумительнее, чем оказаться свидетелем выстрела, ворваться на место преступления, и не обнаружить ни жертвы, ни преступника, ни оружия! Я искал пистолет, но он пропал точно так же, как и выстреливший из него. Я совсем запутался, снова и снова повторяя себе: «Драка, выстрел, крик! Нет ни жертвы, ни преступника, ни оружия!» Я снова выглянул в холл. Я уже выглядывал два-три раза, но никого не видел. Однако я не допускал мысли о том, что злодей и его жертва могли спуститься на лифте или по лестнице.
