Когда заведенный порядок взломан и снесен и от падения не может удерживать общая организованная ля, весь опыт прожитой жизни подсказывает каждому самое простое и неизбежное: «Иначе не могу». Одни сгибаются, другие выпрямляются во весь рост.
В том памятном году, когда в лес пошли все способные носить оружие, отцу Коли, Петру Петровичу Любаревичу, было 18 лет. Столько же лет жизнь в родной деревне, в школе учила его, как мать, справедливости. Попробовал бы кто-нибудь назвать его «хлопом», посчитать «низшим существом». Он готовился в хозяева жизни, а не в слуги. По самому ускоренному курсу научил в отряде минировать дороги, ходить в разведку, а через несколько месяцев был уже комендантом деревни, отвоеванной в тылу у немцев.
Он встретил долгожданный час. Народные мстители начали уничтожать главные опоры врага, выбивать его гарнизоны: Красная Армия вступила в Белоруссию. У деревни Великий Бор встал с товарищами против отборных фашистских частей. Окруженная под Минском армия врага рвалась на запад, не считаясь с потерями. Три раза поднимались немцы в отчаянные атаки, бросал против партизан танки, бронемашины. Но выход из «котла» был закрыт на крепкий замок. В этот последний бой партизаны вложили весь накопленный за вой' опыт. Они сражались здесь плечом к плечу с бойца армейского стрелкового корпуса. Кольцо окружения удержали.
На параде партизан в Минске Петр Петрович с трофейным немецким автоматом. Час за часом мимо наскоро сколоченных трибун проходили запыленные, пропахшие дымом боя шеренги людей, одетых кто в красноармейскую шинель, кто в немецкий френч, а кто и в деревенский зипун. Казалось, они выходили прямо из лесов, и конца им не будет, и не хватит суток, чтобы через взорванные улицы Минска прошли все его защитники. Ветер нес над ними гарь и пепел. Мимо Дома правительства, только что разминированного саперами, уходили на фронт не сломленные врагом дети Белоруссии.
— Если бы не партизаны, у немца на фронте в два раза бы силы прибавилось, — сказал нам Петр Петрович. — Считайте, ведь только на охране дорог он держал у нас целые дивизии. А патрули вокруг Минска через каждые пятьдесят метров? А все эти гарнизоны, доты, укрепления? Полки и дивизии...
ЖЕНСКАЯ РАБОТА
Чем дальше от Минска, от дачного поселка, тем все тише и глуше во мне такой высокий прежде голос. Нет, это не боль стихает. Это замирает ко всем людям обращенное: «Куда ушла мама? Где искать ее?»
