Он проговорил формулу, и на том месте, где до этого видна была вполне обычная стена, появился пюпитр, на котором лежала толстая старая книга в тёмно-красном кожаном переплете. Мессере подошёл к ней, положил ладонь на лицевую сторону обложки и подождал пару мгновений; затем открыл книгу и быстро пробежал пальцами по страницам.
— Вот, смотрите, Джованни, — сказал он, указывая пальцем на запись от года 1894. — Мой прадед, Микеле Арригони, внёс сюда запись о долге жизни перед Люциусом Риверой. Означенный Ривера спас прадеда во время экспедиции в джунглях Меконга. После внесения в книгу он стал виден в ней, как если бы был кровным родственником, и так должно продолжаться, пока долг не будет выплачен.
— Судя по тому, что имя Ривера дальше не встречается, уплата состоялась?
— О да! Люциуса ранили ножом… он был начальником городской стражи в Барсе, и преступники люто ненавидели его, и боялись не меньше. Так вот, однажды его подстерегли во время рейда по трущобам, которых в Барсе в те годы было немало, и несколько раз ударили ножом в левую почку. Микеле порталом перешёл в клинику, где умирал Ривера, и отдал свою почку для пересадки. Кроме того, он принёс один из семейных артефактов, запрещающий отторжение…
— И таким образом долг жизни был отдан.
— Да.
— Понятно… Значит, Пьер-Антонио или кто-то из его предков мог быть вписан в семейную книгу, что, возможно, позволило бы нам узнать, где он находится и что с ним случилось.
— Да.
— Ну что же, осталось ещё раз поговорить с Гуэррани и Белладжио. Это поможет вдвое сократить список.
— Что уже немало, — продолжил фразу Винченцо. — Спокойной ночи, мессере, и спасибо.
— Спокойной ночи, мессере, — эхом повторил за ним Джон.
ГЛАВА 13
Фиренца потрясла меня. Ошеломила, оглушила, но не раздавила, а будто бы приподняла над миром. Попрощавшись с Винченцо на набережной Челлини, возле маленького семейного отеля, я бросила сумку в своей комнате с окнами на Арно и пошла бродить по городу.
Сумерки упали быстро. Я сидела на скамейке над городом, на смотровой площадке, ела лимонное мороженое и смотрела, как отражения огней на Понте Веккио колеблются в воде. Мне было хорошо.
Наконец вафельный рожок закончился, я отряхнула руки и колени от крошек и встала. Сегодня я лягу пораньше и хорошенько высплюсь, завтра пойду и посмотрю на «Поклонение волхвов», погуляю по садам Боболи и… и еще что-нибудь сделаю. Не стану ничего планировать, поплыву по течению как вон тот кленовый лист, ветром занесённый в реку.
