Довертон пожал плечами, отправляю в рот первую ложку огненного соуса:
— Во-первых, за двадцать лет человек мог измениться. Во-вторых, я и не утверждаю, что это был именно младший Белладжио, но согласись, что направление перспективное, а?
— Ладно, согласен. Завтра я получу заключение патологоанатома и поеду осматривать дом убитых…
— Какой из?
— Сколько мы их нашли, три? Вот все и буду осматривать, начну с городского особняка. Присоединишься?
— Буду рад.
— Винс, а ты?
— Не смогу, — с сожалением ответил Винченцо, отодвигая пустую тарелку и отваливаясь на спинку стула. — У меня встреча с аудитором.
— Тогда с тобой увидимся вечером, — Томмазо кивнул и встал из-за стола. — Лиза, вам спасибо за помощь. Если будут ещё какие-то вопросы, я вас найду. Пойду, поблагодарю тётушку Лючию и отправлюсь на боковую. День будет тяжёлым.
После мяса подали еще десерт и сладкое Винсанто. Только то, что в роли десерта выступал легчайший ягодный мусс, спасло меня от участи слишком сильно надутого воздушного шарика: я не лопнула. Но дышала и передвигалась с трудом, поэтому мы с Винченцо, не сговариваясь, повернули от Каза Арригони не к моей виа Филунго, а в другую сторону, к ближайшему подъему на стену.
Деревья, между которыми шла тропа, уже почти совсем пожелтели, и камни дорожки были покрыты листьями. Утром, едва рассветёт, их сметут в кучи, соберут в большие мешки и отправят сжигать, а золой удобрят виноградники.
— А раньше листву сжигали в городе, на пьяцца дель Эрбе, — сказал внезапно Винченцо. — Школа, где я учился, была как раз на этой площади, и я нередко опаздывал на первый урок, потому что стоял и вдыхал этот запах.
— Большая часть моей школьной жизни прошла в монастыре, в горах, — улыбнулась я в ответ. — Там листопад начинался раньше. В середине сентября по утрам уже и заморозки начинались, и эти самые листья хрустели под ногами. Потом сёстры с нами вместе собирали их и учили нас составлять букеты…
— Из жёлтых листьев?
— Жёлтых, красных, оранжевых… Мы добавляли к ним хризантемы и астры из монастырского сада, и поздние мелкие розы. А потом сестра Вероника учила нас сохранять эти букеты в стазисе.
— Ты это умеешь? — почему-то удивился Винченцо.
— У меня были довольно сильные способности в магии воздуха, и чуть слабее в воде. Потом была белая лихорадка, когда я потеряла не только магию, но еще и почти всю родню…
Я замолчала, и Винс чуть сильнее сжал мою ладонь.
Мы остановились возле башни Сан-Коломбано и не сговариваясь посмотрели вверх. Луна уже пошла на убыль, и от неё остался лишь неровный кусок. Холодный, серебряный…
