За воротами автомобильная сирена. Филин открывает ворота. Во двор въезжает маленькая машина — голубой «Оппель». За рулем загорелый, в кожаном пальто, веселый, широкоплечий Н о в о с е л о в. У подъезда машина останавливается. Из машины выпрыгивает В а л я. За ней Новоселов.
Н о в о с е л о в. Филин! Посмотри, друг, за машиной, я через час обратно покачу. Валюха! Держи ключи! Я побежал, а ты пока вытри стекла и закрой ее.
Филин подносит ему букет белой сирени.
Что это?
Ф и л и н. Тут у нас одна толстуха такая живет. Передайте, говорит, от невидимки.
Н о в о с е л о в (хохочет). От невидимки! А сколько сейчас времени?
Ф и л и н. Девятый.
Н о в о с е л о в. Ого! Передай привет невидимке!
Берет букет и убегает в дом.
В а л я (Филину). У папы сегодня ночью большой тренировочный полет — на четыре тысячи километров. И все вслепую.
Ф и л и н. Как это вслепую?
В а л я. Только по приборам.
Ф и л и н. А ежели приборы не годятся, — значит, потерял летчик дорожку?
В а л я. Да.
Ф и л и н. И такой летчик есть в нашем доме. Дружок твой Ганька. Совсем вслепую летает. (Уходит за ворота.)
Валя подходит к окну Семушкина и зовет.
В а л я. Ганя! Семушкин! Выйди на минутку.
Выходит Г а н я без пальто.
Г а н я. Тише, отца разбудишь. Я пришел, он уже спит…
В а л я (обиделась). Пожалуйста. (Идет к дому, размахивая ключиком, от машины.) Воображала!
Г а н я. Ну, чего тебе?
В а л я. Ничего.
Г а н я. Ты ведь звала.
В а л я. Я сегодня с папой в Химки ездила. Опять полтора километра сама машину вела — папа учил. Это совсем не трудно. Хочешь, покажу? Можно в один день научиться.
Г а н я. Рассказала отцу, чего сегодня в школе случилось?
В а л я. Вот еще. У него тренировочный полет. Расстраивать человека из-за пустяков!
Г а н я. Все равно придется рассказать.
В а л я. Не придется. Он только через сутки домой вернется, а потом отдыхать будет, а потом все и забудет. А какое мороженое вкусное в Химках, с холодной вишней… Вот скоро поедем с тобой одни, без папы, за город, я тебя учить править буду. Ладно?
Г а н я. Не ладно. Уезжаю я.
В а л я. Куда?
Г а н я. Отсюда не видно.
В а л я. Врешь ты!
Г а н я. Тогда узнаешь.
В а л я. Надолго?
Г а н я. Может, на год, может, на два.
В а л я. А я?
Г а н я. Что ты? Я тебе писать буду.
В а л я. Куда же ты поедешь?
Г а н я. Всякие есть места… Сейчас сидел за столом, думал… А лампу газетой закрыл, чтобы на отца свет не ложился… А форточка открыта. И ветер газету раздувает так, раздувает. А я прямо за столом и заснул. И спал я только одну минуту… И сразу будто я в лодке, а газета парус, и лодка едет, едет по всему дому, сквозь станы, прямо по квартирам, по коридорам, по лестницам… И все спят. А я один плыву… И меня зовут: «Эй, на «Гремящем»! Ганя! Семушкин!.. Выйди на минутку!». Я просыпаюсь… Отец дремлет… А ты меня через форточку зовешь… Правда, наш дом похож сейчас на корабль в море ночью, а?
