— Женя! Ау! — крикнул Колесов.
— Ау! — совсем близко отозвалась девушка.
Она стояла недалеко от дорожки, прислонившись к стволу огромной пихты, и смотрела вниз, в долину, где теперь роскошествовало солнце.
— Сережка, посмотри, какая тут красота! Никогда ничего подобного не видела! Говорят: тайга, тайга! А тут никакая не тайга, один праздник — и больше ничего! Я думала: тайга — значит сумрачно, за каждым деревом медведь. А тут одна красота! И сколько солнца!
— Ах, Женька, Женька — пустая головушка! Люди получают назначения, выбирают места, а она — в лес.
— А ты ответь: правду говорил Гребнев, что ты, если будет трудно, вернешься?
— Ну, а ты скажи: кто себе враг? Ты разве не вернешься, если будет плохо?
— Сережка, ну, кто ж нам сделает все хорошо, ежели не мы сами? Мне папа так и говорил: «Счастье на серебряном блюде не разносят!» А я домой поеду только тогда, когда здесь будет хорошо. А что мне мать говорила: «От меня уходишь — так тому и быть; от людей не уходи. Ближе к людям — ближе к правде». Понятно это тебе? Ты думаешь, если я тебя люблю, то... А мне просто тебя жалко. Без меня ты пропадешь. Тебя, как дошкольника, еще надо таскать к рукомойнику... Марш назад — не хочу тебя видеть!
— Женечка! Все сразу! Объяснение, ссора! Ну, посмотри в глаза! Разве не люблю?
— Марш! Не прикасайся!
Они посмотрели друг другу в глаза, и слова оказались лишними. Женя уткнулась лицом в грудь Сергея Колесова, он стал разглаживать ее беспокойные кудри.
— Ты погляди вокруг! — сказал он Жене. — Мы с тобой словно в храме или во дворце. Когда я шел сюда, я вспомнил поэму «Песнь о Гайавате», об индейцах Северной Америки. Вот послушай.
Когда они пришли к роно, Колесов уже был назначен в Крутояровскую, Гребнев и Крупенина — в Боровскую школу, Женя — в поселок Прибрежный и Соня Свиридова — в Новокиевскую.
— Товарищ Колесов, вам придется ехать сейчас же. Катер у пирса. У вас — тридцать часов в неделю...
— Что ж, я готов...
— Вот и прекрасно.
Через несколько минут процессия провожающих направилась к пристани. Колесов, как всегда, был многословен:
— Вот, друзья, жизнь и началась. «Вперед без страха и сомненья...» Я предлагаю: писать друг другу каждую неделю. Писать обо всем. Все будет интересно...
Женя шла позади всех. Когда стали прощаться, она отделилась от группы и подошла к воде. В воде отражалось небо, но как оно было далеко и пустынно и какой холодной казалась вода! Женя вдруг почувствовала свое полное одиночество, и первый раз после отъезда ей захотелось заплакать. Она пошла вдоль берега, в сторону от своих товарищей.
