Как ни глубоки снега в этом районе (южнее зимы малоснежны), жизнь в тайге не замирала и зимой, и следы этой жизни виднелись повсюду.
Приморская тайга богата зверем и птицей. Оскудевший было старожил соболь начинает богатеть; хлопотунья белка все еще никому не уступает первого места; еще нередко отдают человеку свои шубы бурый и черный медведи; украшением тайги по-прежнему являются изюбр и лось; оставляют свои следы кабан и тигр, косуля и рысь; дуболобы — волки, серый и красный; серны — легкая тонконогая кабарга и домосед горал; колонок и простофиля заяц; отшельник крот и общительный бурундук — оседлые жители тайги. Снуют повсюду трудолюбы дятлы, поползни, клесты, сорокопуты; в глухой тайге — дикуши, глухари; ближе к опушкам — рябчики, синицы, тетерева, фазаны.
В марте уже слышится дыхание весны: с моря, с юго-востока, начинает потягивать влажный ленивый ветер; расправляют плечи, стряхивая снег, деревья, разгибаются кустарники; усердствует солнце, отодвигая снег от каждого ствола, упавшей ветки, засохшей былинки; широкий, порою еле внятный шум плывет по вершинам — лес дышит спокойным зимним дыханием.
Ребята то и дело находили что-нибудь достойное внимания, показывали учительнице, делали остановки, затевали споры; в это время их настигал Лысиков, но ребята, а за ними и Женя убегали вперед, и он снова оставался один.
Когда, совсем неожиданно, перед ними предстала деревня, ребята решили:
— Зайдем в школу! Посмотрим, как у них!
Школа — большая крестьянская изба; рядом избушка поменьше служила квартирой учителю. Ребята зашли в школу, Женя и наконец настигший ее Лысиков постучались в квартиру учителя.
— Войдите.
Оставив лыжи в сенях, они вошли в помещение.
— Учитель — юноша-комсомолец Николай Рудаков — был застигнут врасплох: незаправленная постель, не первой свежести рубашка, галстук трубочкой, помятые брюки, беспорядок на столе.
— Товарищ учитель, какой беспорядок!, — шутя напустилась Женя. — Вы поздно спите! Что за обломовщина!
— Никакой обломовщины. Есть дела поважнее.
Он стал торопливо наводить некоторый порядок. Гости, не ожидая приглашения, опустились на табуретки. Женя с любопытством осматривала квартиру и хозяина, Лысиков старательно вытирал пот — шею, лицо, голову, руки; жидкие прядки волос свешивались на висках и затылке — прогулка оказалась тяжелой нагрузкой.
Над столом учителя — единственным в квартире — тянулась длинная полка с книгами, а чуть пониже — разного формата портреты писателей, цветные репродукции картин, открытки.
