«Чудес не бывает, а жаль, — думал он каким-то глухим краешком сознания. — Хорошо бы вдруг очутиться в Москве...»
На обед Колесова пригласил к себе директор школы.
— Не знаю, как устроить вас со столом, — сказал он, усаживая гостя. — Есть столовая при агаровом заводе, но ходить туда несподручно, да и кормят неважно; при комбинате — хорошо, но далеко ходить. Женить бы вас — семейному в этом отношении лучше...
На столе стояла бутылка водки, была расставлена различная снедь: огурцы, помидоры, картошка, сало, после появился борщ и по стакану молока.
Жена директора к столу не присела, взяла на руки ребенка, мальчика лет трех, и устроилась у окна; к ее колену прислонился другой, лет пяти, вошел третий, первоклассник, и сделал то же.
— А почему мы вдвоем? Почему не обедают остальные? — спросил Колесов.
— Они уже пообедали, — успокоил директор и перевел разговор на другую тему: — Завуч у меня требовательная, иногда и меня берет в работу. Скажу прямо: на ней школа и держится. Меня заедают хозяйственные дела. К тому же свое хозяйство. Без него не проживешь, ежели ты обзавелся семьей...
— А что окончили вы? — спросил Колесов.
— Педучилище. Состою заочником в институте, но, понимаете, не доходят руки. Состою, но не учусь. Как это выражаются: прошел гимназию, прошел институт, но только по коридорам... Так и у меня. Семья. Она своего требует.
* * *
С первых же дней работы Колесов утратил привычную для него парадность чувств. Перед ним во всей сложности встала задача — безграмотных, запущенных ребят сделать грамотными. Мечта — вдохнуть высокую идейность литературы, обогатить и поднять интеллект — отодвинулась на второй план. Грамматика и синтаксис, пожирали все учебное время. Заведующая учебной частью требовала упорной черновой работы, хоть и высоко ценила яркость и свежесть его выступлений и перед ребятами и на педсоветах.
— Фундамент, сначала заложите прочный фундамент, — учила она, — а дальше у вас все пойдет хорошо. Не стройте здания на песке, тем более — пышного здания. Рухнет...
Закладывать фундамент — дело нелегкое. Язык ребят был беден; библиотеки не было, довольствовались учебниками; литературные вечера и дискуссии, на которые он рассчитывал, не давали желаемых результатов: говорить ребята не умели. К кропотливой работе Колесов не привык, советы Веры Андреевны начинали раздражать, и он, по возможности, стал избегать ее помощи.
Скоро, однако, в его жизни произошел резкий поворот, поднявший настроение: его пригласили в соседний рыбокомбинат прочитать лекцию о Маяковском; лекция прошла хорошо, и ему предложили прочитать цикл лекций по русской литературе. Это обстоятельство плохо отражалось на работе в школе, но зато дважды в неделю давало ему ту дозу опьянения успехом, к которой он привык с детства. Он сблизился с Ольгой Березовской, преподавательницей английского языка. В школе она выглядела очень скромно, одевалась в простенькие платья, куталась в шерстяной платок, здесь же выступала другим человеком, оживленной и нарядной. Узкая блузка и гофрированная юбка обрисовывали ее стройную тонкую фигуру.
