- Пойдем со мной в душ.
- Что?
- Давай, Молли. Вылезай оттуда и покажись мне.
С пылающими щеками она плотнее натянула простыни, теперь уже до самого носа.
- В чем твоя проблема? - выпалил он. - Что с тобой не так?
- Тебе лучше уйти, Дэвид.
Он снова прошел по полу и включил верхний свет в спальне.
Холодок пробежал по ее коже, несмотря на одеяла, укрывавшие ее тело. Ее сердце бешено колотилось.
- Вылезай оттуда.
- Нет.
- Черт возьми, Молли, это странно. Я не уйду, пока ты не встанешь с кровати.
Они познакомились всего несколько недель назад, так что она даже не удивилась его поведению; она едва знала парня. В этой ситуации победить было невозможно. Если она откажется, то потеряет его. Если она выполнит его просьбу - и он увидит, как она выглядит, - то потеряет его. В любом случае их отношения были обречены. Уж лучше сохранить свое достоинство.
Она вцепилась в одеяла мертвой хваткой; ее пальцы болели от силы, с которой она держала покрывала.
- Пожалуйста? - он смягчился.
Она покачала головой, затаив дыхание.
Он подошел и встал рядом с ней у кровати.
- Что бы ни случилось ... все будет хорошо. Я хочу, чтобы у нас все получилось, но я должен увидеть, что не так. Мы не можем позволить чему-то подобному встать между нами.
- Нет, Дэвид, - простонала она. - Я не хочу этого делать. Оставь меня в покое.
Схватившись за край постельного белья, он сорвал его с ее тела. Покрывала вылетели из его рук и упали в кучу у двери.
Быстро сев, она наклонилась вперед, сжав колени и обхватив руками ноги.
- Убирайся! - крикнула она, уткнувшись в колени и рыдая.
Теперь, на кровати, он развел ее ноги, толкнул в плечи и заставил лечь обратно на подушку.
Она хотела отбиваться от него, но потратила всю свою энергию, пытаясь прикрыться руками.
- Что у тебя там, член?
Он сел к ней на колени, заставив их опуститься и убрал ее руки.
Она закрыла глаза предплечьем и заплакала, окончательно сдавшись. Если это его самое заветное желание, пусть будет так.
- Боже мой, - пробормотал он. - Ты прекрасна.
Он был Эсмеральдой для ее Квазимодо, его любовь к ней явно слепа, его чувства к ней искажали реальность. Она чувствовала его руки между своих ног, ласкающие ее бедра, пальцы, исследующие ее влагалище, гладящие расселину пушистых волос между ее ног. Пальцы играли с половыми губами, раздвигали губы, проникали внутрь нее.
- Я не понимаю, - сказал он, тяжело дыша. - Чего ты так боишься?
Но у нее не было слов. Если он настолько слеп, если не видит ее явного уродства, как она может объяснить ему это? Как заставить его понять то, чего он никогда не примет?
