— Ну, что там? Ирина, что? — Голос сверху в рупор. Это не выдержал Палыч.
«Эх, Палыч, Палыч, ведь нужны секунды, чтоб первой рыбе пройти по всей длине трубы. Нервные вы, товарищи рыбачки… Ну вот, наконец… Вот она, миленькая! Пружинистая. Серебристая. Запрыгала вниз по лотку. Одна… Сразу три. Четвертая, пятая…»
Толстый, трепещущий поток сайры, притянутый электродами к самому отверстию насоса, лился в трюм. А за другой, левый борт водопадом хлестала отработанная вода. Лился и лился перекачиваемый из океана поток рыбы.
— Чего рты разинули? — раздался рядом зычный ковыневский голос. — Сайры не видели? Ящики, ящики подставляйте!..
«Хозяйственник, практик несчастный! Как будто все так и должно было быть. Не поздравил даже!»
Ирина заглянула в головокружительную пустоту трюма. Там в бешеном темпе сновали люди, подставляли ящики под живой поток рыбы, наскоро присыпали слоем битого льда, устанавливали их в штабеля…
— Тара скоро кончится! — с тревогой крикнул тралмейстер.
— Тара?! — Ковынев оглядел палубу. — А ну давай сюда всех свободных! Молотки! Гвозди! Доски, фанеру, какая есть!.. А ты что стоишь? У меня завод без рыбы!..
Не только Ирину, акустика, штурмана и даже спустившегося с мостика Владимира Константиновича подключил Ковынев к рыбакам, сколачивающим на палубе гигантский, похожий на боксерский ринг, ящик.
С гвоздями во рту и молотком в руке Ковынев ухитрялся наращивать борта сооружения и говорить Ирине то, о чем так давно мечтали создатели насосно-импульсной установки:
— Мы эти штуки поставим прямо на плавзаводы. Никакого сейнерного флота не нужно. Соображаешь? Будем выходить в океан. Искать рыбу и тут же перекачивать свеженькую, живую прямо в цех — на конвейер! Большие плавзаводы могут следовать за рыбой как угодно далеко. Береговых заводов тоже не надо!
— Соображаю, соображаю, Петр Степаныч.
— Трюм полон! Ящиков нет! Льда — тоже! — вылез на палубу тралмейстер, вытаскивая из-за шиворота трепещущую сайру.
— А ты не подгоняй! Мы тебе не плотники! — рассердился Ковынев, оглядывая недоконченное сооружение.
Ирина кинулась к насосу и развернула шланг от трюма к ящику на палубе.
— Добро! — Ковынев устало сдвинул кепку на затылок. — Узнает инспекция — съедят заживо… Но ничего, утра сейчас холодные. Не испортится.
Кто-то потянул Ирину за рукав. Обернулась. Это был капитан.
— Хлещет и хлещет, — грустно сказал Палыч, глядя на водопад сайры. — Ну, рыбаки, которые молодые, учиться пойдут, мускулом теперь не возьмешь. А я что? Я ведь в этой технике не разбираюсь…
