— Огонь… Прямо по курсу…
— Ты что, остолоп?! На милю вперед никого нет! — крикнул Георгий.
— А вот он! Снова огонь!.. — завопил рулевой, выбросив вперед руку.
Действительно, впереди в темном стекле рубки совсем близко мерцал красный огонек.
Георгий с размаху ударил рулевого по руке.
Огонек пропал.
— Салага тихоокеанская, это ж отражение твоей сигареты!
Капитан со свистом перевел дыхание.
— Возвращайся на курс сто семьдесят, — тихо сказал он Георгию и передал в машинное отделение: — Малый вперед!
— Сайра! Сайра! — снова донеслось с мачты…
Ирина раскрыла дверь рубки и вышла на правое крыло мостика. Ухватившись за мокрый от брызг поручень, она увидела, что в скулу сейнера бьют размашистые, высокие волны. Оттуда, из насквозь просвеченных люстрами зеленоватых волн, выскакивали узкие, сверкающие ножи. Это была сайра.
Серебряное, мерцающее облако рыбы клубилось вокруг сияющего лампами «Космонавта».
На палубе, кренясь, но привычно удерживая равновесие, суетились рыбаки.
— Гасить левый борт! — перекрывая гул Волн, крикнул с палубы тралмейстер.
Одна за другой погасли все люстры левого борта.
Теперь бесформенное облако рыбы перешло под играющий огнями правый борт «Космонавта». Оно то приближалось к глазам Ирины, когда судно кренилось на правый борт, то отдалялось.
— Отдать сеть-ловушку! — скомандовал тралмейстер.
Загрохотала лебедка. И длиннейший вьетнамский бамбуковый шест с пришитым к нему внешним краем красной капроновой сети стал опускаться за борт, закачался на волнах и начал отплывать. Сеть тянулась за ним, увлекаемая грузами вглубь, — будто круги красной крови расплывались над серебряным облаком сайры.
— Мостик, вырубай правый!..
Вот и люстры правого борта угасли одна за другой.
И сейчас же над затопленной сетью вспыхнул красный, как в фотолаборатории, свет.
Сайра обезумела. Совершая двойные сальто, узкие рыбы сотнями стали выпрыгивать из воды, маниакально стремясь к источнику красного света…
Капитан и Георгий, натягивая штормовки, загрохотали сапогами вниз по трапу.
Завыла лебедка, подтягивая на канатах бамбуковый шест обратно к борту, чтобы сеть-ловушка закрылась.
Сверху Ирине было видно, как волна бьет рыбакам в глаза едкой солью, потоками стекает по зеленым широкополым зюйдвесткам. Теперь началось самое тяжелое — «подсушивание» сети. Растянувшись вдоль всего правого борта, рыбаки равномерно подбирали мокрую и тяжелую от многопудового улова сеть так, чтобы она провисла у самого борта гигантским мешком.
