Гнусной целью? Мастерски умеете притворяться? Он считал ее просто какой-то мошенницей!
– Какое ужасное обвинение! Я никогда бы не сделала ничего подобного!
– А с чего мне вам верить? – Он подошел ближе, и его лицо угрожающе потемнело. – Вы показали себя очень хорошей притворщицей. Как по мне, так вы с братом вместе придумали этот план.
– Н-но зачем? Зачем бы мне это делать?
– Это я и хотел бы узнать. – Герцог навис над ней. – Мне следовало бы бросить вас в тюрьму и держать там, пока вы не скажете правду.
– Из-за того, что я хорошо плачу? – пискнула она.
– Из-за того, что вы пытаетесь меня облапошить, – ответил он грозно.
Он закует ее в кандалы лишь за то, что она устроила небольшой спектакль. О господи, «Расследованием Мэнтона» настанет конец! Дом никогда ее не простит!
– Клянусь, у меня и в мыслях ничего такого не было, – начала Лизетт. Она чувствовала себя так, словно ее сердце вот-вот выскочит из груди. – Вы знаете, почему я настояла на том, чтобы вы взяли меня с собой. Знаете! Я понятия не имею, как вам пришла в голову эта безумная идея, что я какая-то… какая-то мошенница, однако ничто не может быть так далеко от…
Внезапно герцог расхохотался безо всякой на то причины. Лизетт открыла рот. Она была в полном смятении.
При виде этого он стал хохотать еще сильнее. Остановившись, чтобы перевести дух, он с трудом произнес:
– Не только вы… хорошо умеете притворяться.
И тогда она поняла. Это была месть за ее утренний спектакль.
Уперев руки в бока, она уставилась на него.
– Вы ужасный, ужасный человек! Как вы смеете пугать меня подобным образом? Да я должна…
Герцог рухнул на канапе. Он смеялся так сильно, что едва мог говорить.
– Если бы вы… только могли видеть… свое лицо… когда я упомянул… тюрьму…
Подойдя к нему, Лизетт ударила его по предплечью.
– Это и близко не смешно!
Герцог все так же хохотал.
– Вынужден… не согласиться, – сказал он сдавленно, хватаясь от смеха за живот.
Сердито сверкнув на него глазами, Лизетт вылила ему на голову содержимое кувшина.
Герцог вскочил с канапе, отплевываясь.
– Это, черт возьми, еще за что?
– За то, что заставили меня думать, что отправите меня в тюрьму, вы… вы… болван!
– Болван? – переспросил он, доставая из кармана платок и начиная вытирать себе лицо. – Это лучшее оскорбление, на которое вы способны?
Глаза Лизетт сузились, превратившись в щелочки.
– Кретин. Дьявол. Ослина.
Герцог ухмыльнулся.
– Осторожнее. Разве вы у нас теперь не уважаемая замужняя дама?
