Слава богу, комнат оказалось две – спальня и гостиная. Это слегка утихомирило страх Лизетт перед тем, что она могла оказаться с герцогом наедине. Один из них мог спать на канапе, а второй – занять кровать. Им не придется все время находиться рядом.
Должно быть, герцог сделал это специально, за что она была ему благодарна.
Едва трактирщик удалился, спеша распорядиться насчет ужина для новых постояльцев, его милость сбросил сюртук, подошел к кувшину и, налив из него воды в тазик, стал мыть руки.
Повисшая тишина сводила Лизетт с ума.
– Полагаю, вы сочли общественные дилижансы очень грязными, ваша милость, – сказала она, снимая свое манто и вешая его на крючок.
Ей тоже очень хотелось помыть руки.
– Я вообще нахожу путешествия грязными, хоть в дилижансе, хоть в собственной карете, – ответил герцог.
Вытерев руки, он обернулся к ней и, опершись о крепкое с виду бюро, на котором стояли принадлежности для умывания, скрестил руки на груди.
По его глазам невозможно было прочесть, о чем он думает, и от этого у Лизетт волосы начали подниматься дыбом.
Лизетт старалась не обращать на них внимания.
– Это так.
Подойдя к своей сумке, она открыла ее, пребывая в решимости выглядеть так же бесстрастно, как и он.
– Ваш спектакль в повозке на многое пролил свет, – сказал герцог наконец. – Я был впечатлен.
Лизетт решила, что ответ «благодарю» будет неуместен.
– Вы загнали меня в угол, – сказала она, защищаясь. – У меня не было выбора. Мы договорились, что я помогу Тристану, если вы возьмете меня с собой. Вы не могли рассчитывать на то, что я поставлю под угрозу его безопасность, сказав вам, где он, слишком скоро.
Ее голос звучал все громче, однако герцог даже не изменил позу. Он все так же сверлил Лизетт взглядом, и этот взгляд был странно завораживающим, что встревожило ее еще сильнее.
– Вы и сами прекрасно знаете, – продолжила она, – что в ту самую минуту, когда я это сделаю, вы бросите меня и продолжите путь в одиночестве.
– Верно.
Лизетт раскрыла рот. Он даже не собирался это отрицать.
– Что ж, я не могу этого допустить, – сказала девушка. – Я должна защитить своего брата.
– Неужели? – Герцог оттолкнулся от бюро. – Я начинаю думать, что вы преследуете гораздо более темные намерения.
Его слова застали ее врасплох.
– Темные намерения? – переспросила она, чувствуя, как кровь стынет в жилах.
– Впервые встретив вас, я предположил, что вы не были частью его замысла. Однако ваше сегодняшнее представление показывает, что вы мастерски умеете притворяться. Откуда мне знать, что весь наш утренний разговор не был фарсом? Что вы не пытаетесь увезти меня подальше от Лондона с какой-нибудь гнусной целью?
