Грисли все так же продолжал убеждать жену в своей любви. Наклонившись к Лизетт, Максимилиан прошептал ей на ухо:
– Очень хорошо, вы победили. В этот раз. Можете прекратить плакать. Я не стану больше задавать им вопросы о вашем брате.
В последний раз шмыгнув носом, она промокнула глаза и улыбнулась ему самой незаметной из триумфальных улыбок, которые Максимилиан когда-либо видел.
Однако в следующее же мгновение эта улыбка исчезла, и Лизетт посмотрела на него заплаканными глазами, которые заставили бы ее мать-актрису гордиться дочерью.
– О мой дорогой Макс, это просто чудесное извинение. Я прощаю тебя.
Он едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Сунув руку ему под локоть, Лизетт положила голову на его плечо.
– Признаюсь, я очень устала. Полагаю, мне нужно немного поспать.
Сказав это, она и вправду уснула. Или притворилась, что уснула. Герцог не был в этом уверен. Когда Грисли наконец удалось успокоить свою жену и их тихий шепот стал единственным звуком, нарушавшим тишину внутри повозки, Максимилиан понял, что сильно недооценил решимость мисс Бонно защитить своего брата.
Не говоря уже о ее способности дурачить людей.
Его глаза сузились. Она и вправду оказалась более талантливой актрисой, чем он считал. Не было ли его предположение о том, что она не состоит в сговоре с Бонно, слишком поспешным? Не могла ли она быть частью его мошеннического плана?
Нет, посланный им на Боу-стрит слуга однозначно нашел бы хоть какую-то связь между ней и ее братом. Вдобавок пусть ей и удался этот финт, встреча с миссис Грисли в «Золотом кресте» ее явно ошарашила. Да и ни она сама, ни Бонно никак не могли просчитать его появление в доме Мэнтона в то утро.
В его памяти неожиданно всплыла еще одна ее фраза.
«Я смогу быть одним из „парней“Дома!», – сказала она.
Вот оно что. Она решила порезвиться подобным образом, доказав самой себе обоснованность собственных претензий. И у нее это довольно неплохо получилось.
Что ж, в этот раз ей удалось взять верх, однако больше такому не бывать. Во всяком случае, он сделает все для того, чтобы это не повторилось. Максимилиан не любил, когда из него делали дурака, и ему уж точно не нравилось не знать, что она замыслила.
Девчонка должна была уяснить, что она может проворачивать подобные трюки с кем угодно, кого им понадобится одурачить, однако с ним они не пройдут. Между ними двоими недосказанностей оставаться не должно.
Герцог медленно улыбнулся. У него был способ этого добиться. Уже очень скоро мисс Бонно узнает, что не только она умеет играть в эту игру.
