– Еще до того, как мы получили известие о смерти Питера, мой отец дал мне письменное описание одежды Питера и всего того, что было у него с собой в день похищения, включая платок. Именно поэтому я просто обязан встретиться с вашим братом. Чтобы докопаться до сути этого дела.
Нахмурившись, она отпила чая.
– Знаете, это бессмыслица какая-то. Если бы Тристан нашел наследника герцогского титула и затем отправился в Англию, чтобы объявить об этом, то он предупредил бы нас с Домом.
– Возможно, Мэнтону он об этом и сказал. А тот решил не сообщать вам.
– Дом никогда бы так не поступил.
– Тогда где он? Не может быть совпадением, что Мэнтон смылся как раз перед моей несостоявшейся встречей с Бонно. Должно быть, он ушел, чтобы где-нибудь увидеться с этим негодяем.
Она сверкнула на него глазами.
– Дом начал планировать свою поездку в Эдинбург за несколько недель до того, как вы получили записку от Тристана. У меня есть письма от клиента, заметки по поводу информации, которую он…
– В Эдинбург? – перебил ее Максимилиан, поняв, что надежды побеседовать с Мэнтоном не осталось. – Он в Шотландии?
Она вздохнула.
– Полагаю, нет смысла это скрывать. Он уплыл на корабле вчера утром.
– Будь оно все проклято. Значит, у него фора в один день.
– Ехать за ним бесполезно. Ему известно о местонахождении Тристана не больше, чем мне. По правде говоря, перед самым его отплытием мы обсуждали свое беспокойство по поводу того, что от Тристана не было вестей уже не первый месяц. Это совершенно на него не похоже.
– Очевидно, Бонно уже тогда планировал свою поездку в Англию.
– Не думаю. Он бы нам об этом написал. Дом, я и Тристан очень близки. У нас нет секретов друг от друга. Дом сказал бы мне, получи он весточку от Тристана.
– Если только Дом сам не участвует в интригах вашего брата.
Ее лицо вспыхнуло от гнева.
– Он никогда не стал бы участвовать ни в каких «интригах».
На мгновение Максимилиан задумался. Он должен был признать, что Мэнтон имел безупречную репутацию честного и принципиального человека. С трудом верилось, что он мог потворствовать мошенничеству, особенно в отношении герцога.
А вот его сводный брат – совсем другое дело.
– Значит, ваш Тристан ничего не сказал ни одному из вас. Это лишь подтверждает его вину. Вероятно, ему было стыдно признаться в том, что он хотел меня облапошить.
Она покачала головой:
– Говорю же, с ним, должно быть, случилось что-то плохое. Это единственное логичное объяснение.
Максимилиану так не казалось, однако она явно отказывалась верить, что ее брат способен был совершить что-то плохое.
