Санька мое обращение проигнорировал. Подталкиваемая в спину, через несколько секунд я оказалась в противоположной стороне холла. Увы, ничьего внимания мои передвижения не привлекли.
– А как же традиционное шампанское? – попыталась пошутить я.
– Заткнись! – Санька впихнул меня в туалетную комнату и закрыл щеколду изнутри. – Снимай побрякушки!
Мне стало дико жалко Викиных украшений и Жорикиных идей. Это ж надо, столько говорили, столько готовились – и вот так все рухнуло… «Так, Жорик со своим другом-опером наверняка следят за происходящим. Они обязаны быть где-то здесь. Еще секунда – и они придут мне на помощь», – старательно успокаивала я себя.
– Послушай, ты же не думаешь, что я одна сюда пришла? Как только мои друзья увидят, что я не вышла из клуба, они поднимут панику, – несмотря на уверенный тон, я все же подчинилась преступнику и, протянув ему серьги, принялась расстегивать колье.
– Разогналась! – беззубо оскалился Санька. Я подумала, что по этой улыбке я бы в любом случае распознала в нем уголовника. Наверное, остальным своим жертвам он улыбался, не открывая рта. – Они будут ожидать нашего появления на даче до посинения. Короче, давай быстрее! Колечко давай. Все наличные выкладывай, телефон и часы.
– Часы мои! – возмутилась я. – Мне их отец купил!
– Чего? – не понял Санька и проделал какое-то загадочное па лезвием ножа прямо перед моим носом. Я зажмурилась и послушно сняла часы.
– Наличных нет. – Я протянула вору сумочку.
Он бросил в нее все отобранное у меня и засунул сумочку за ремень у себя за спиной. Скрытая полами пиджака, драгоценная сумочка оставалась невидимой для глаз окружающих.
Позднее, прокручивая в памяти эти минуты, я понимала, что так и не успела всерьез испугаться. И по-настоящему расстроиться тоже не успела. Даже толком не поняла, что, собственно, происходит.
– Играть они с Саньком вздумали! Я сам мастак носы утирать! – ухмыльнулся преступник, после чего достал из внутреннего кармана пиджака скотч и угрожающе глянул на меня. – Только пикни, сразу прирежу. Чтоб, когда я уйду, не вздумала рыпаться и тихо сидела! Поняла?!
Я опять кивнула. Препротивнейшее, знаете ли, ощущение, когда тебя обматывают скотчем… Нет, ну руки к трубе привязать, подальше от двери, – это понятно, это чтоб не стучала. И даже с рациональностью заклеивания рта я была согласна. Но ноги-то зачем! В общем, это были пренеприятнейшие минуты моей жизни. Хотя нет, момент, когда бледная и перепуганная Виктория отдирала от меня этот самый скотч, был еще более неприятным. Наступил он сразу после того, как преступник отворил дверь уборной. Жорик, Виктория, Клюшка и еще какие-то незнакомые люди стояли на пороге и радостно приветствовали его.
