– Часа три на мобиле. Ребята выедут раньше, мы – чуть позднее.
– Почему?
– На всякий случай. – Эберт пожал плечами.
Сколько всего было в этом «на всякий случай». Я опустила голову. Да, мы выедем позднее, чтобы, если начнется приступ, можно было где-то остановиться и не объяснять коллегам, что не так. Интересно, неужели никто не догадался, что творится с Эбертом?
– Ешь. – Он тепло улыбнулся, впервые за это время. – Блинчики остынут.
И снова потянулся к газете. А я почему-то смутилась. Наверное, начинаю привыкать к присутствию этого человека в своей жизни. И чем дольше находилась рядом с Эбертом, тем больше хотелось узнать, докопаться до истины. Кто он? Чем живет? Почему все в его жизни сложилось именно так? Есть ли у него родственники? Столько вопросов, простых и обычных, на которые я не могла получить ответа. Но блинчик и правда остывал на тарелке, поэтому я отвлеклась от изучения лица Эберта и вернулась к ужину. Мои попытки отвлечься, конечно, выглядели жалко. Зато помогали не думать о Рике и о том, что он сделал. Лучше рыться в биографии Эберта, чем умирать от одной мысли о предательстве любимого человека.
После ужина я вернулась к себе, чтобы до полуночи вчитываться в скупые строчки отчетов. Интересно, что Эберт сказал девочкам о причине моего отсутствия? Как объяснил, что я пропала? И надежного ли управляющего назначил? Р-р-р, ну почему нельзя просто узнать? Отложила листы, приняла душ и легла спать. Ничего, рано или поздно все разложится по местам. Рано… Или поздно…
Утро выдалось свежим и прохладным. Я стояла на дорожке и куталась в шаль, пока Эберт устраивал наши вещи в багажнике мобиля. Туда же отправились какие-то странные приборы, упакованные в прозрачные чемоданчики, и только когда все устройства заняли свое надежное место, мы сели в мобиль. Время было раннее, хотелось спать. Я закрыла глаза и почти что дремала, пока мобиль несся по улицам столицы. А затем потянулись бескрайние поля. Некоторые – еще золотые от пшеницы, некоторые – уже чернеющие землей. Мне нравилось смотреть на проплывающий пейзаж. Он приносил в сердце умиротворение. Эберт сосредоточился на дороге, он не пытался меня разговорить или хотя бы обменяться впечатлениями. Просто уверенно вел мобиль к одному ему ведомой цели. Мне нравилась эта быстрая езда. Она помогала утихомирить сумбур, царивший в голове в последние дни. Вот бы самой сесть за руль… Я скучала по оставленному мобилю.
Наконец вдали появилась стоянка. Я ожидала увидеть что угодно, только не палаточный городок. Между палаток сновали люди. Они перетаскивали какие-то ящики, суетились, спорили. Но стоило Эберту выйти из мобиля, вокруг тут же воцарился полный порядок. Эберт усмехнулся, он тоже это заметил. Он подозвал кого-то из рабочих и попросил заняться нашими вещами.
