— Ты чего уроки не делаешь? — спросил он, присаживаясь на край стола.
Имре пожал плечами.
— А ну-ка посмотри на меня.
Мальчик поднял голову. Губы его были плотно сжаты.
— Сильно проголодался?
— Я не голоден.
— Тут у меня хлеб и сало. Это тебе. — Дядя Жига вынул из кармана сверток и положил на стол. Развернул. При виде большого куска сала и такого же изрядного ломтя хлеба Имре сглотнул слюну, но ничем не выдал своего состояния.
— На вот. Ешь на здоровье.
— Не надо, — буркнул Имре. — Ничего мне от вас не нужно. Я вовсе не голоден.
«Упрямец, — подумал Жига Балла, — весь в отца. С тем тоже, прежде чем разговаривать, гороху надо было поесть. Как упрется, бывало, так ему хоть кол на голове теши… Ну, вот что делать с этим парнем, черт бы его побрал? И так волком смотрит, а ежели отлупишь — и вовсе замкнется…» На память пришли слова зятя: «Знаешь, Жига, чем больше меня волтузят, тем я становлюсь тверже. Характер у меня, видать, от нашей земли-матушки. С каждым ударом все пуще зреют упорство, воля, ненависть. Я не могу, да и не хочу, приспосабливаться. Это для меня хуже смерти. Ты, конечно, человек образованный, не нам чета, не зря перед тобой крестьяне шапки ломают. И еще многого добьешься. Но я не уверен, что ты будешь счастливее нас. Женись на своей немке, делай что хочешь. Я тебе скажу только одно: не удастся тебе пустить корней в этом швабском поселке. Люди там совсем другие. Аккуратные, бережливые, работящие, только сердечности у них не найдешь. Из всех страстей им ведома лишь одна — страсть к накопительству. Еще больше иметь. Еще богаче стать».
Балла мрачно взирал на мальчика и думал о том, что зять во многом оказался прав. С Ирмой ему справиться не удалось. Она безраздельно главенствовала в доме и подчас обращалась с ним не как с нареченным супругом, а как с лакеем. Как с управляющим. Но, черт возьми, он еще не сдался! Он еще возьмет верх над проклятой бабой!
Балла погладил мальчика по голове.
— Ну что ж, Имре, не хочешь — как хочешь. — Он встал, аккуратно завернул хлеб и сало в бумагу и сунул в карман. — Но я должен тебе кое-что разъяснить. По закону я — твой опекун. И тетя Ирма тоже. Поэтому ты обязан нас слушаться. Ты же еще ребенок. И у тебя ничего нет. Мы тебя кормим, поим и одеваем, человека хотим из тебя сделать. Заботимся, чтобы ты вырос честным и работящим, и ничего плохого тебе не желаем. Так что лучше нам ладить друг с другом. А будешь кочевряжиться — пеняй на себя.
