Кислицын влетел в палатку капитана.
— Дай паспорт Хубариева, — выдохнул Петя.
— Да я только все уложил, ну на … — недовольно буркнул офицер.
— Да ладно, — Кислицын вырвал пакет из рук и, пропустив мимо ушей замечание о том, что субординация в армии придумана не за-ради баловства, стал перебирать паспорта.
Нашел нужный. Осторожно открыл его.
Из паспорта напряженно — как это положено в шестнадцать лет, когда фотографируешься на первый, по сути, в своей жизни документ, — смотрел Дима. Ну точно, его звали Дима, погонялово Ян, уже не вспомнить отчего.
Дима Хубариев был чуть старше себя самого образца 1987 года, когда он последний раз с бабушкой — Макс уже давно куда-то делся — приезжали на дачу. Былая компания развалилась. Антон не появлялся уже года два, а в этом году и Стас заскочил только на недельку. Дима и Петя совсем не играли в футбол и даже купаться ходили редко. Зато все время слушали разную музыку с постоянно ломавшегося магнитофона «Электроника». Петя был поражен талантом друга чинить технику и склеивать кассеты.
Потом Дима уехал в Москву, а на следующий год летом в Северянку толком не приезжал уже и Петя.
И вот они свиделись, спустя девять лет.
— Он, кажется, даже и в морду никому не мог толком дать, как его занесло сюда, — вслух пробормотал Петя.
— Так что, это знакомый? — переспросил капитан. — Так сразу бы и сказал, а то конверты рвать, офицера материть, я ж человек, все понимаю, кто такой-то?
— Дачный друг, — сказал Кислицын, — давно не виделись, хороший парень был. У нас там не намечается наступления?
1993 ГОД
Противостояние между Борисом Ельциным и Верховным советом идет весь год и заканчивается уличными боями в октябре 1993 года.
В декабре принимается новая Конституция, избираются Совет Федерации и Госдума.
В июле проводится денежная реформа.
Четырнадцать футболистов сборной России обращаются с требованием снять тренера национальной сборной Павла Садырина. Конфликт в сборной удается погасить только через несколько лет.
Выходят фильмы: «История в Бронксе», «Запах женщины», «Сталинград», «Ты у меня одна», «Окно в Париж», «День сурка».
Станислав Линькович
(ГРЕЦИЯ — РОССИЯ, 0:1)
«Ты таскай веселей, барахло для муделей, это бедность буги-вуги, хер тебе, а не Бомбей», — зычно-оптимистичный крик Сергея Лемоха Стас Линькович ныл себе под нос тихо и злобно. Левый ботинок опять прохудился, осенняя московская жижа, грязь со снегом напополам, тихо разъедала носок. Чинить обувь и уж тем более новую купить было не на что. Ну и вообще мерзко как-то было. От всего и от самого себя, во-первых и во-вторых. Да и в-третьих тоже.
