– Лунная вера – старая вера, – сказал Юн. – Первые люди с вороньей головой, истребители падали, они были детьми Дракона.
– Я старик, – сказал Спанда, – и дед мой был старик. Он всегда говорил, что мы – дети солнца.
– Довольно! – крикнул Юн. – Мой бог требует крови.
– Летнее солнце не любит крови, – сказал Спанда.
– Мой бог пошлёт на вас месть, – с зубами крысьими. Не дайте видеть его белому глазу лицо оскорбителя!..
– Что ты скажешь, Яррий? – спросил Спанда.
Яррий опять посмотрел на Юна.
– Белого бога не вижу, вижу Чёрного Юна. Пусть возьмёт копьё и заступится за своего бога.
Юн бросил ему уничтожающий взгляд.
– Даже ножа обрезального не хочу я поднять на такого, как ты.
– Что скажете, Анаки? – спросил Спанда, обращаясь к племени.
Анаки молчали. Потом Илл, Красный Бык, повернул лицо к юноше и сказал коротко и веско: «Уйди!»
– Правда, – загалдели Анаки. – Уйди от нас. Собственной силой живи. Странствуй один.
– Верно вы рассудили, Анаки, – сказал Спанда. – Летнее солнце – кроткое солнце. Лунный бог – страшный бог. Пусть мстит ему одному без нас. Что ты скажешь, Яррий?
– Я уйду, – сказал Яррий отрывисто.
– Теперь слушай и помни, – сказал Спанда строго, – воды нашей не пей, не грейся у огня, будь нам чужим, другого племени, без нашего бога, без нашего кладбища.
– Уйду! – крикнул Яррий. – А вы, будьте вы…
Он не докончил проклятия, только схватил копьё и погрозил им Анакам. Потом повернулся и быстрыми шагами ушёл влево по берегу Калавы.
В кленовой роще ночью сидели подруги: Ронта, Илеиль и высокая Яррия, и ещё две, Элла Большая и Элла Певучая. Певучая Элла была старшей сестрой черноволосой Милки. Её называли также Элла Сорока. Она была маленькая, круглая, как будто комочек. Волосы у неё были коротенькие, в кудрях. Они стояли над её головой, как запутанное облако.
Эллу звали Певучей за то, что она пела целый день. Что бы на глаза ни попало, как бы оно быстро ни промелькнуло мимо, песня Эллы являлась ещё быстрее и выливалась, как щебет. Элла пела о камне, который подвернулся под ноги, о стаде быков, которое попалось мужчинам, или о драке двух девчонок, которые поссорились из-за цветной раковины. Но если песня ей нравилась, она готова была повторять её с утра до вечера. Оттого её звали также Элла Сорока.
Подруги сидели в кленовой роще у костра и ждали утра. Это была последняя ночь перед обрядом. Они не могли спать: им было жутко. На другом конце рощи были обе старухи, Лото и Исса. Лото должна была исполнить первую часть обряда, белую, дневную. Исса должна была исполнить вторую часть, ночную, тёмную. Лото сидела одна у особого костра и варила в глиняной плошке пахучие травы. Иссы не было видно, она скрывалась в темноте. И всё, что ей было нужно, – травы и притирания, она давно сварила и приготовила, хотя никто не видел, когда и как. Иссы и её притираний боялись подруги.
