– Вот он, – сказал неожиданно Дило, – смотри.
На самом краю обрыва стояла фигура. Она ярко вырезывалась на синем безоблачном небе. Она была высокая, стройная. На голове у неё была русая грива. И лицо было загорелое. Под солнечным лучом оно пылало и казалось золотым.
– Это Камышовый? – спросила Ронта недоверчиво и тотчас же узнала и радостно крикнула: – Яррий!
Яррий быстро обернулся и увидел своих друзей из женского лагеря. Он бесстрашно шагнул на самый край обрыва.
– Ронта! – окликнул он. Одну минуту он хотел даже спрыгнуть вниз, но потом передумал, побежал в левую сторону и исчез из глаз, но скоро опять появился уже внизу, на правом берегу.
– Ронта! – повторил он радостно, подбегая к девушке. Они положили друг другу руки на плечи и потёрлись щека о щёку. Таково было приветствие Анаков при встрече.
Ронта с восхищением смотрела на своего друга. За эти несколько лун он сильно изменился, и недаром она не узнала его сразу. Яррий вырос почти на ладонь человека и раздался в плечах.
«Это мужская удача», – подумала Ронта.
Когда он ушёл по весенней дороге с мужчинами, он был ещё мальчиком. А теперь это был уже не мальчик, а воин. Даже глаза его смотрели иначе. На шее у него появился длинный белый шрам.
– Очень болело? – спросила Ронта, дотрагиваясь до шрама рукою.
– Ничего… – улыбнулся Яррий. – Белая тёлка занозила мне шею. У Рула дольше болело. Спанда сказал…
– А где Рул? – перебил Дило, который тем временем развязал сумку на поясе Яррия и бесцеремонно достал оттуда несколько тёмных кусочков сушёного мяса. В летнее время Горбун был прожорлив, как крыса.
– Рул там… – Яррий сделал неопределённый жест рукой.
– Где там?
– Там, в лесу.
– Мы пойдём посмотрим на него, – сказал Дило.
Яррий покачал головой:
– Не надо трогать его. Он спит.
Дило с любопытством поднял вверх свою подвижную мордочку, но тотчас же вспомнил другое и перешёл на новую тему.
– Скажите, когда вы пойдёте в терновую рощу?..
В терновой роще производился обряд посвящения юношей. Их подвергали предварительному испытанию голодом, бессонницей и жестокому сечению терновыми прутьями. После этого они принимали племенной обет. Обряд заканчивался торжественным заклинанием, которое превращало отрока в мужа и делало его правоспособным к браку.
– Я тоже пошёл бы, – сказал Дило не совсем уверенно.
Яррий нахмурился.
– Я, быть может, не пойду в терновую рощу, – сказал он после короткого колебания.
– Как? – в один голос воскликнули Ронта и Дило.
