Питание в Славен, у которого почти полностью выгорели хлебные склады, как назывались помещения, где всегда хранился не только хлеб, но и запас других продуктов питания, привозили и русы, и полудикие зыряне, тоже умеющие чувствовать не только свою боль. В трудную минуту эти же зыряне отвернулись от Буривоя, и примкнули к более сильному войску князя Войномира. Но когда встал вопрос о том, что словене могут полностью погибнуть от голода, эти самые люди, которых словене считали предателями, издалека, через снега и ветер, везли им и муку, которую втридорога до этого покупали у тех же словенских и варяжских купцов, или просто меняли на несопоставимые по стоимости меха диких пушных зверей, везли и мясо, и рыбу, которые в течение зимы, в основном, и были их основной пищей. И не продавали, а просто кормили словен, как кормили всегда своих попавших в беду соотечественников. И даже русы, которые могли бы нажиться на поставках одних только продуктов, продавали их строителям города и их семьям за бесценок, то есть, себе в убыток торговали. И только одни вагры могли себе позволить продукты питания покупать. И все благодаря князю Бравлину, который о своем народе заботился. И Русалко уже несколько раз приносил Гостомыслу разговоры из народа. Вагры со смехом вспоминали, как в Старгороде они жаловались друг другу на налоги, которые платили в княжескую казну, возмущались, называли налоги поборами. А сейчас, в трудные времена, эти налоги возвращались к ним же в руки без всяких усилий с их стороны. Недовольство проявляли только словене. Они ждали, что и им хоть что-то достанется от своего княжича. Но княжич пока даже не получил доступа к княжеской казне. И вообще задумывался о том, кому должна эта казна достаться – ему, как наследнику Буривоя, или новому выбранному князю. Все-таки, казна формировалась не только из того, что Буривой захватывал на войне, и даже не большей частью из этого. Основной доход княжеской казне давали налоги с торговых людей и ремесленников, идущие сначала в посадскую казну, а потом, после вычета процентов, и в княжескую. Сейчас же из всех ремесленников остались только одни зьдуны[43], которые платили налог с продаж своего товара. Сейчас их товар пользовался популярностью, особенно простейшая глиняная посуда, но зьдуны по большей части продавали свои изделия за символическую плату, которая позволяла им без излишеств детей прокормить, а то и вовсе раздавалась бесплатно тем, кому и платить было нечем. Налогов зьдуны в такое время не приносили. Но как-то помогать своему народу требовалось, и Гостомысл даже чувствовал потребность в этом. И потому с нетерпением ждал, когда привезут княжескую казну, хотя и не решил еще, как с ней поступить. Конечно, этот вопрос следовало обсудить с самим князем Бравлином, но Гостомысл не знал, как к такому вопросу подступиться. А решить его следовало до того, как пройдут выборы нового князя, чтобы князь знал, какими средствами он располагает.
