— Проходите… — понуро выдавила она и пошла вперёд. Стоит отметить, что одета она была достаточно по-боевому: высокие чёрные ботинки, довольно короткие камуфлированные штаны, жилетка и футболка. Всё это сидело точно по фигуре и создавало ощущение того, что она только — только сошла с обложки военного журнала.
Обитала она в длинном доме без окон и лишь с одной дверью. Внутри было по-настоящему уютно — ярко — красные стены, прохладный воздух и винтажная мебель XX века.
— Чего вы хотите — то? — спросила она, садясь за стол и приглашая нас. мы не стали отказывать.
— Мы хотели поговорить с мастером Драгоном о том, чтобы он вернулся в гильдию. — ответил Клирик с деловитым видом.
— Зря.
— Почему? — спросили мы хором.
— Он хочет покончить со своим тёмным пиратским прошлым. Но если вы сможете его уговорить, то получите в свои руки невероятной силы союзника и худшего врага одновременно. Стоит лишь приложить чуточку усилий.
— Мы постараемся… — сказала Биска.
— Даже не думайте сманить меня обратно в ваш гадюшник. — Шульц вошёл бесшумно. Рядом с ним была Марселин и Вика. — Я не вернусь и точка.
— Но почему? — спросил Клирик.
— Я слишком много потерял из — за этой поганой гильдии и «Войны Демократий» … слишком многое… — его голос дрогнул. Всего на миг мне послышалась горечь человека, который оставил в прошлом действительно, что — то тяжёлое и скорбное. Что — то, что оставило в его душе, если она у него и есть, глубокие рубцы. Которые до сих пор не затянулись…
— Летим с нами! Ты нам нужен! Гильдия умирает!
— Я же сказал, что не вернусь! Или ты, шкет, русского языка не понимаешь?! — Шульц сорвался на горловой крик. В глазах юного мастера заблестели слёзы.
— Знаете… эта гильдия… она единственное, что осталось у меня от родителей… она… она моя единственная семья… и мне больно смотреть, как она умирает… помогите нам… а потом ненавидьте… сколько влезет презирайте нас, но сначала спасите своё детище! — Клирик рыдал. Я такое видел впервые и это зрелище разворошило во мне очаг ненависть к Шульцу. В моих глазах он предстал бесчувственной мразью. И плевать мне на его положение в иерархии гильдии, регалии и душевные раны. Сейчас он просто высокомерный, эгоистичный ублюдок.
— Шкет… как тебя звать?
— Бласковец Ирвин Львович по прозвищу Клирик… — Клирик потихоньку успокаивался. Хотя бы уже не плакал.
— Так ты потомок Бальтазара… Ладно… Раз уж меня просит потомок моего хорошего друга, то я соглашусь помочь вам, но только при одном условии — после того, как всё наладится, я покину вас раз и навсегда.
