Компьютер у нас, между прочим, и в самом деле не полностью загружен, да и не может быть полностью. Еще когда мы его монтировали, мне хотелось поместить в «Нойес Дойчланд» следующее объявление: «Организация предлагает свободное машинное время на ЭВМ „Роботрон-300“», но моя идея вызвала величайшее неудовольствие Ланквица, ибо объявление неизбежно попалось бы на глаза статс-секретарю, который так высоко ценит нашего старика, и тот, еще чего доброго, пришел бы к выводу, что капиталовложения в наш «Роботрон» себя не оправдали. Я же лично с первых дней предполагал обрабатывать у нас и чужие заказы на хозрасчетных началах. Но исследовательский институт, который способен при всех государственных субсидиях и дотациях самостоятельно зарабатывать хотя бы на хлеб с маслом, утрачивает в глазах моего тестя всякое право на благородный эпитет «научный». Пришлось мне посчитаться с господином профессором вообще, с тем, как он фетишизирует понятие «научный», в частности, и, наконец, с его неусыпными заботами о его величестве престиже. Я не поместил объявление в «Нойес Дойчланд», а вместо того разослал от своего имени личные письма во все учреждения, институты, предприятия, с которыми мы когда-либо имели дело, где приглашал их пользоваться нашим «Роботроном» для выполнения всевозможных счетных работ, и прежде всего работ научного характера.
Я все еще стоял посреди приемной.
Почему я не пошел к шефу? Года два-три назад я не дал бы ему и рта открыть. Имея в арьергарде Боскова, я бы со смехом опроверг стереотипное «Не представляется возможным» столь же стереотипным «Да еще как представляется!». Я без оглядки и без раздумий положился бы на то, что старику нечего противопоставить моему оптимизму и моей кипучей энергии. Но тогда многое было по-другому, оба фронта находились в движении, группа Киппенберга — на подъеме, да еще на таком, что не у одного из аборигенов старого здания тревожно замирало сердце, и всего тревожнее оно замирало, должно быть, у коллеги Кортнера. И что же? Сперва незаметно, потом все заметнее накапливались противоречия, урезались ассигнования, вычеркивались заказы, на смену тесному сотрудничеству всех отделов пришло скрупулезное разграничение компетенции, пока оба фронта не окаменели в неподвижности, являя взору следующую картину: одни — в новом здании, другие — в старом, каждому по возможности точно очерченное поле деятельности, и чтоб никаких смешений, ибо только узковедомственный дух спасает от размывания границ. Так и остановилось на полпути продуктивное мышление, возникающее на стыке смежных дисциплин.
