Он со страстью предался любовным утехам; но потом, когда он заговорил о попутных ветрах, его голос был холоден и спокоен.
В первую очередь он спросил:
— Как я доберусь до Тролльхейма?
Женщина открыла сундук и вынула оттуда кожаный мешок с завязанной горловиной.
— Ты отправишься в путь в определенный день, когда я скажу. Когда твои корабли снимутся с якоря, развяжи этот мешок. В нем находится попутный ветер, а кроме того, ты обретешь колдовское зрение, чтобы увидеть угодья троллей.
— Но что будет с моими людьми?
— Они будут частью твоего дара Иллреду. Любимая потеха троллей — охотиться в горах на людей, и они сразу почуют, что твои люди — такие злодеи, что за них не вступятся никакие боги.
Вальгард пожал плечами.
— Что ж, если я тролль, пусть моя кровь проявится в вероломстве. Но чем еще я смог бы обрадовать его? Должно быть, у него полно золота, дорогих камней и драгоценных тканей?
— Ты можешь сделать ему более дорогой подарок, — ответила женщина. — У Орма есть две прекрасные дочери, а тролли похотливы. Если ты их свяжешь и заткнешь им рты, чтобы они не могли перекреститься и произнести Божьего имени…
— Только не этих двух! — воскликнул Вальгард в ужасе. — Я вырос вместе с ними. И я уже причинил им достаточно зла.
— Именно их, — возразила женщина. — Если Иллред возьмет тебя на службу, он должен быть уверен, что все человеческие узы для тебя разорваны.
Но Вальгард отказался. Тут она принялась обнимать его, и целовать, и сплетать рассказы о мрачном великолепии, которое его ждет, и в конце концов он согласился.
— Я не понимаю, кто ты, самое злое и самое прекрасное создание в этом мире? — спросил Вальгард.
Она мягко засмеялась, припав к его груди.
— Ты забудешь меня, когда тебе достанутся в добычу эльфийские женщины.
— Нет, никогда я не забуду тебя, возлюбленную, которая так переломила мою жизнь.
Женщина оставила Вальгарда в своем доме еще на некоторое время под тем предлогом, что ей нужно сварить зелья, чтобы восстановить его колдовское зрение, и поведать ему о Волшебной стране. Однако и без того ее прелести и любовное искусство приковали к ней Вальгарда крепче любых цепей. Однажды, когда в сумерках снова повалил снег, она наконец сказала:
— Теперь тебе пора идти.
— Нам, — ответил он. — Ты должна пойти со мной, потому что без тебя я жить не могу.
Он начал ласкать ее своими большими руками.
— Если ты не пойдешь своей волей, я унесу тебя, но все равно ты должна пойти.
— Хорошо, — вздохнула она. — Но может быть ты передумаешь, когда я открою тебе глаза.
