Фосс просто пожала плечами.
– Мне это нравится, но я не могу быть пока уверен, – подвел итоги Бекетт.
– Мы должно отправить сообщение, чтобы начали необходимое расследование по этому поводу, – заявил Данзас.
– Я не удовлетворен, – сказал Лепиков. – Итак, он посылает деньги благотворительным организациям. Это я понимаю. Но с прочими…
– Я слыхала, что католические благотворительные учреждения в Ирландии никогда не слыли особенно богатыми, – прервала его Фосс. – Наличность быстро пойдет в оборот.
– Он мог послать деньги в спортивный клуб, – задумчиво произнес Бекетт.
– Театральной труппе. По всей Ирландии есть небольшие театральные труппы и спортивные команды.
– Деньги – так дьявольски просто, – вздохнула Фосс.
– А как он применяет эту схему к Ливии? – спросил Лепиков. – Мы предполагаем, что он не знает арабского языка.
Хапп поднял руку, напоминая студента, который тщетно пытается привлечь внимание преподавателей. Лепиков насмешливо посмотрел на него.
– Визит в ливийское консульство, посольство, – сказал Хапп. – В ООН. Что ему нужно знать? Адреса благотворительных организаций в Триполи и Бенгази, наверное? Всю эту информацию не трудно приобрести. Есть люди, просто жаждущие ею поделиться. Это их работа.
– Некоторые подобные организации торгуют списками своих адресов, – вспомнил Бекетт. – Или меняют – свой список на ваш.
– Когда я был в ЮКЛА, – сказал Хапп, – политический активист мог получить практически любой список, какой хотел. Я знаю одного специалиста по компьютерам, прошедшего школу воровства подобных списков из банков памяти и затем продававшего их.
Данзас повернулся и посмотрел поверх своего длинного носа на Хаппа.
– Ты был связан с политическими активистами?
– Здесь это называлось житейским опытом, – буркнул Хапп.
– Мы описываем мир анархии и безумия, – ворчливо заявил Лепиков.
– В который Советский Союз внес значительный вклад, – добавила Годелинская.
Лепиков обратился к ней по-русски:
– Подобные ремарки не пройдут незамеченными.
Годелинская ответила по-английски:
– Это меня совершенно не волнует. – Она отодвинула свой стул от стола и перегнулась, свесив голову до пола.
– Вам дурно? – спросил Бекетт.
Он поднялся и обошел вокруг стола, чтобы стать рядом с ней.
Ему было видно белое пятно на пыльной стороне ее кисти. Оно было весьма отчетливым. Ранее Бекетт предпочитал считать его пятнышком лабораторной краски, размазанной косметики или комком зубной пасты. Теперь… он почувствовал холод в животе.
