— Что случилось? — спросил он, имея в виду его внезапный уход.
— Ничего, — сказал Абир.
— Ты окей? — Абхиджит промокнул лицо салфеткой.
— Когда ты собираешься выплатить мне эти деньги? — спросил Абир.
— Деньги?
— Пять лакхов рупий.
— А, эти.
— Да, эти. Ты надеялся, я о них просто забуду?
Он сказал это так враждебно, что Абхиджит, очевидно ошарашенный, несколько секунд молчал. А затем сказал:
— Ты окей, Абир?
В этот момент ему принесли большой бокал арбузного сока, и он подождал, пока официант поставит его на стол, и сказал ему «спасибо», а потом попросил принести пепельницу.
Как только официант удалился, Абир сказал:
— Когда ты собираешься мне заплатить?
— Я думаю, тебе нужно успокоиться, — сказал Абхиджит.
— Не говори мне успокоиться. Когда ты собираешься мне заплатить?
Абир снова был близок к тому, чтобы выйти из себя.
— Что с тобой такое? — сказал Абхиджит.
— Когда ты собираешься мне заплатить?
— В чем твоя проблема?
— Когда ты собираешься мне заплатить?
— Это только пять лакхов рупий…
— Когда ты собираешься мне заплатить?
— Я собираюсь тебе заплатить, — сказал Абхиджит. — Я собираюсь тебе заплатить. Окей? В чем, блядь, твоя проблема?
ПЕРВЫМ ДЕЛОМ Абхиджит, вернувшись в Дели в понедельник, заглянул к отцу. Он навещал старика каждые несколько дней. Ему было важно, чтобы он делал это. Такси остановилось у дома в Дариаганже. В этом доме прошла часть детства Абхиджита, а теперь он пребывал в ветхом состоянии. Несколько бирюзовых плиток по фасаду выпали, открыв квадраты голого бетона. Разбитое окно было закрыто куском пластмассы. Металлическая входная дверь заметно заржавела. Старик отказывался тратить деньги на ремонт, не говоря о реконструкции. Абхиджит сказал таксисту подождать и, пройдя через душный, спертый воздух, поднялся по трем ступеням, от которых также отваливались плитки, к ржавой двери. У него был свой ключ, так что он вошел самостоятельно. В доме он снял с себя хирургическую маску. По стенам узкой прихожей, освещенной тусклым светом, были развешаны ровными рядами школьные, а может, семейные фотографии. На кухне Анита готовила что-то для старика.
Анита была молодой медсестрой из Кералы. Не отдышавшись после подъема по ступеням, как был, в потном темно-синем «Адидасе», в котором играл в гольф, Абхиджит спросил ее, как его отец. Она сказала, что он в порядке. А затем сказала, что у нее есть просьба к Абхиджиту.
— О, да? — сказал Абхиджит.
Ему было приятно, что к нему обращались с просьбой, и он взглянул на Аниту с улыбкой. Положив руку ей на плечо, он сказал:
