А кто бы иначе на моем
месте поступил?! — подумал Чванс, испытав сильнейшую потребность хоть
немного погрызть ноготь на указательном пальце. Это его раньше всегда
успокаивало.
— Мое почтение, доктор Чванс, — голосом-колокольчиком
откликнулась Сара Болл. — Я приехала только сегодня, и сразу же поспешила сюда!
Я села на пароход, едва лишь узнала о возвращении на острова господина
полковника. Решила, что никогда себе не прощу, если не увижу самого знаменитого
британского путешественника!
Профессор Чванс, продолжавший покусывать губу взамен ногтя,
имелась у него и такая дурная привычка, от этого признания сцепил челюсти и
едва не прокусил собственную плоть до крови.
— Вот, значит, как… — пробормотал он, и его ненависть к
сэру Перси удвоилась, а то и учетверилась, дополнившись жгучей ревностью
отвергнутого любовника и обретя, таким образом, законченные и даже гармоничные
формы. О, с этой минуты это была такая могучая злость, что он смог бы питать ей
весь Лондон, будто электричеством, если бы только какой-нибудь изобретатель
вроде Теслы удосужился сконструировать трансформатор, способный преобразовать
негативные эмоции в силовое поле. Чванс буквально впился глазами в Сару, но она
уже не смотрела на него.
— Продолжайте, сэр Перси, прошу вас, и простите, что я
вас перебила, — сказала девушка, приветливо и, одновременно, виновато
улыбнувшись полковнику. Тот тоже глядел прямо на нее, близоруко щурясь. У сэра
Перси давно были проблемы со зрением, много лет назад, в мангровых зарослях на
западе Индокитая, в Бирме, королевская кобра плюнула ему прямо в лицо. С тех
пор он зрение так и не восстановилось полностью.
— Благодарю вас, мисс, — смутившись, пробормотал сэр
Перси. — Да, — добавил он, собираясь с мыслями. — Острова… То есть, индейские
плавучие острова, так? — он неожиданно поймал себя на мысли, что физически не
способен отвести глаз от ее лица, хоть оно и представлялось ему слегка
расплывчатым, будто нарисованным акварелью на влажной бумаге. Это было
странное, очень непривычное чувство, полковник толком не знал, как его назвать.
Он слишком долго пробыл в джунглях. Он всю жизнь отказывал себе во всем,
потакая лишь одной безраздельно владевшей им страсти — жажде далеких
странствий. И теперь с удивлением обнаружил, есть что-то еще в его душе, нечто,
совсем незнакомое ему, дремавшее прежде, и теперь, нежданно-негаданно,
проснувшееся. Разбуженное этой милой девушкой каким-то способом, которого он
тем более не понимал. Ее лицо тоже обещало странствие. Но, совершенно иного
рода.
