— Ладно, это снова образ тихони и молчуньи, мог бы привыкнуть. Но сейчас я о другом. Думаю, что мне стоит извиниться. Я не имел права ехать за вами в магазин, лезть в ваши дела и задавать личные вопросы.
Такой поворот оказался неожиданным, я ответила недоуменно:
— Ну, раз вы извиняетесь, то и я признаю — мне стоило быть более тактичной. Обычно я не отличаюсь неуважением к работодателю.
— Или не всегда его демонстрируете.
— Или так. Я могу идти?
— Подождите. А что, был большой опыт общения с работодателями? Сколько лет вы уже в столице? Почему бросили институт?
Да хотя бы потому, что учиться и работать практически невозможно! Разумеется, если столько работать, чтобы с голоду не умереть. А прирабатывать приходилось постоянно, и долгое время — за копейки. Ровно до тех пор, пока Ольга не устроила меня к юркому Юрке. Но в то время было уже поздно — сессию я завалила, из общежития попросили. Откуда о таких мелочах знать выходцу из богатой семьи, который получил сразу половину отцовского бизнеса? Я придала голосу вовсе ненужной бархатной мягкости, но нынешняя ситуация ее просто требовала:
— Кирилл Алексеевич, а разве это снова не личные вопросы?
— Да. Наверное, — признал он. — Я вообще ни о чем не могу спрашивать?
— Зависит от цели этих вопросов.
— Цель непонятна? — он шагнул ко мне плавно, как кот, почти незаметным движением. — Я, кажется, отчасти ее озвучил. Кафе, две чашки кофе, — и, быть может, после этого я смогу лучше вас понимать.
— Спасибо, нет, — ответила сухо и резко повернулась, чтобы выйти.
Возможно, именно это неожиданное движение его и спровоцировало. Он вдруг коснулся моего плеча — вроде бы аккуратно, без нажима, но почему-то этим касанием разворачивая снова к нему. И лицо оказалось непозволительно близко — после этого люди обычно целуются. Или ругаются, чтобы брызгать друг на друга яростью.
— Мария, мне бы хотелось быть понятым правильно. Я не собираюсь давить или ухаживать за вами. Наверное, я в прошлый раз перегнул, и из-за этого вы поняли неправильно. Заставил вас думать, что вы мне симпатичны, но это не совсем так.
Я придумывала ответ — надо сказать что-то холодное и однозначное. Наподобие: «Да что вы! Какие могут быть симпатии? Вон какой вы и вот какая я, бла-бла-бла. Как же хорошо, что никакой симпатии нет и быть не может». Но за эти несколько секунд его взгляд скользнул с моих глаз на губы, и лицо мужчины за секунду буквально окаменело. Держится! Он почти физически держится, чтобы не впечатать меня в стену и не прижать собой. Даже мне, неопытной в личном общении, это было очевидно. И рука, которая все еще зачем-то касалась плеча, напряглась до бетона. Ну да, понимай теперь неправильно. Да одного такого взгляда хватило бы для начала целого порно-ролика с властным героем и невинной скромницей в ролях. Я уперла ладони ему в плечи, медленно, но уверенно отодвигая.
