— Ваша жена, действительно, красавица, — искренне сказала Мирослава.
— Да, — удовлетворённо кивнул он, — но бог наградил меня трижды — моей женой, моей дочерью и моей внучкой. Я очень счастливый человек, — сказал он, — и не боюсь в этом признаться.
Мирослава внимательно посмотрела на профессора.
— Вы, наверное, думаете, что счастье можно сглазить? — улыбнулся он.
Мирослава покачала головой.
— Умница! — похвалил профессор, — мы не будем уходить в дебри научных изысканий, а обратимся к истинам проверенным веками. В народе говорят, что беду можно накликать.
Мирослава согласно кивнула головой.
— Может вы замечали, — сказал профессор, — когда человек постоянно твердит, — ах, какой я невезучий. Какой несчастный, то беда и невезение прямо-таки липнут к нему. Так?
— Пожалуй, — согласилась Мирослава.
— Отсюда, следуя логике, делаем вывод, — накликать можно не только беду, но и счастье. Смотря, кто чего зовёт. Что мы знаем о глубинах вселенского разума? — спросил профессор, и сам ответил, — практически ничего.
Он посмотрел на Мирославу и удовлетворённый её вниманием, продолжил, — но мы можем предположить, что внутреннее «Я» каждого человека как-то связано с космическим разумом и наши мысли — это сигналы ему. Какой посылаешь сигнал, такой и отклик получаешь. Отсюда правило, — мысли должны быть созидательными, здоровыми, а не разрушительными. Наши мысли должны бороться за нас, а не против.
— Пожалуй, вы правы профессор, — сказала Мирослава.
— Вы поэзией увлекаетесь? — внезапно спросил он.
— Да, люблю, — удивлённо откликнулась Мирослава.
— Тогда, возможно, вы помните сомнения Анны Ахматовой в том, предвидела она свою судьбу или накликала её?
Мирослава кивнула, — помню.
— Так, вот, я уверен, что накликала! — воскликнул профессор, — и, к сожалению, не она одна, — профессор задумался, — это можно проследить по творчеству многих поэтов. Есенин, например, в тридцать лет восклицал: «Увяданья золотом охваченный // Я не буду больше молодым».
— Да-да, — согласилась Мирослава, — недавно я встречалась с человеком, который боготворит Лермонтова. А ведь у Михаила Юрьевича есть сбывшиеся строки:
«Нет, я не Байрон, я другой//…
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум немного совершит…»
— Вот, видите! — профессор поднял вверх указательный палец, — и что мы можем этому противопоставить?
— Да, что?!
— Веру в себя! Несокрушимую веру в своё счастье! — глаза Игоря Петровича встретились с глазами Мирославы, и она невольно восхитилась жизненной силой и необъяснимой красотой этого молодого человека, достойно прожившего на земле свои 75 лет, и искренне от всего сердца пожелала ему прожить ещё столько же, но вслух пожелание не произнесла, ведь они оба с профессором верят, что мысль материальна, и значит…
