Я жил | страница 48
Нас учили знаменитые преподаватели, в большинстве своем русские эмигранты, среди них Марк Вишняк, который в 1918 году был секретарем Учредительного собрания, а впоследствии редактором известного эмигрантского русского журнала в Париже. Физик Дмитрий Гав- ронский представил меня Альфреду Веберу. АСТП впервые ввела метод полного языкового погружения при изучении иностранных языков. Наши преподаватели разговаривали с нами только по — русски. Первая фраза, которую мы выучили, была: «Где уборная?» На лекциях все следовали этому принципу и говорили по — русски, но я не могу сказать, что мы выполняли это требование и говорили по — русски в общежитии, которое располагалось в здании бывшего студенческого клуба, называемого «братством». Большинство студентов ничего не выучили, кроме нескольких фраз или слов. Преподаватели языка были ярыми противниками коммунизма, но держали свои чувства под контролем. Преподавание истории и политологии, однако, было поручено коммунистам. Одним из них был Владимир Казакевич, который после войны эмигрировал в СССР; другим — Джошуа Куниц. Они не скрывали своих политических симпатий. Студенты русской программы, а нас было около шестидесяти, были настроены вполне дружелюбно по отношению к Советскому Союзу, некоторые по идеологическим мотивам, но большинство по причине симпатии к союзнику, который сокрушал армии вермахта. Но даже они не смогли вынести пропаганды, которой пичкали нас Казакевич и Куниц. Их обоих буквально выгнали из аудитории.
Я освоил азы русского языка за три месяца. Впервые в жизни я действительно сознательно работал над предметом, а остальное время посвящал другим делам. Мой приятель научил меня, как проявлять и печатать фотографии, и я провел много часов в проявочной. В музыкальной комнате я слушал пластинки с записями классической музыки. Много времени я проводил в библиотеке, читая и переводя Райнера Марию Рильке, которого я для себя недавно открыл. Кроме того, я встречался с девушками.
Директором русской программы АСТП при Кор- нелльском университете был Чарльз Маламут, профессиональный переводчик. Именно он перевел на английский язык биографию Сталина, написанную Троцким. Как — то вечером Маламут принес в общежитие портативный фонограф и поставил для тех из нас, кто был польского происхождения (а мы жили в одной комнате), запись приятного женского голоса, читавшего отрывки из поэмы «Пан Тадеуш» Адама Мицкевича. «Кто это читает?» — спросили мы. Он ответил, что в Корнелле учатся две польские девушки, и назвал их имена. В то время моим лучшим другом был Казимир Кроль, высокий поляк, немного старше меня, имевший успех у девушек, но человек весьма меланхоличный. Он пригласил одну из девушек на свидание, выбрав ту, что была повыше. Это была Ирен Рот, моя будущая жена. Я пригласил на свидание другую девушку, ту, что читала на пластинке. Мы вчетвером пошли в кино и в молочный бар. Ни та, ни другая девушка не произвели на меня сильного впечатления. Но и мы их тоже не заинтересовали. Ирен записала в тот день в своем дневнике, что если бы ей пришлось выбирать между нами, то она выбрала бы того парня, который пригласил ее на свидание.