Сказав «коннитива» веселым голосом, я повела Лили мимо него к единственному свободному столику. Как только мы сели, я сообразила, что заняла место спиной к кухне. Это было скверно, потому что я не могла бы высматривать Тэйдзи, испытывая трепет при виде его мускулов, когда он протирает стол или открывает буфет, прежде чем увидит меня и подойдет присоединиться. Я уже хотела попросить Лили поменяться со мной местами, но не успела и рта раскрыть, как ощутила присутствие Тэйдзи у себя за спиной. То было какое-то тепло, притяжение, и я откинулась на спинку стула, позволив затылку коснуться его груди, будто магнит, резко притянувшийся к другому. Лили подняла голову, поглядев поверх моей головы, а потом обратно на меня. Я не поняла, что она о нем подумала, хоть она и малость смутилась. Она ждала, когда я заговорю. Лили была первой, кого я представила Тэйдзи. От этого у меня возникло странное ощущение, будто я делюсь глубоко личным секретом. Признаюсь, мне хотелось, чтобы он ей понравился.
— Это Тэйдзи, — сказала я, все еще не глядя.
— Элло!
Тэйдзи поприветствовал ее, погладив мои волосы кончиками пальцев. И вернулся в кухню, пообещав через минутку к нам присоединиться.
— Он очень милый, — шепнула Лили с ободряющим кивком.
Милый. Это было на грани оскорбления, но она-то хотела отпустить комплимент, так что я ее простила. Мне хотелось, чтобы Тэйдзи понравился Лили, но я не ожидала, что она поймет его. Миры их слишком далеки друг от друга.
Он появился снова с двумя мисками горячей лапши и поставил их на стол. Аппарат висел у него на шее на старом кожаном ремешке. Я уверена, что когда он стоял у меня за спиной, аппарата не было. Я взяла одноразовые палочки для еды из банки на столе, но Тэйдзи, взяв мою ладонь своей, направил ее обратно. Скрывшись, он вернулся с лакированными палочками — должно быть, принадлежавшими ему и дяде. Тэйдзи однажды сказал, что большинство вечеров они едят вместе. Порой освободиться обоим, чтобы сесть за стол вдвоем, удавалось лишь за полночь, но все равно каждый ждал второго, как бы голоден ни был. Дядя любил говорить о вещах, подмеченных за день, — о птице на подоконнике, о золотом зубе посетителя. Тэйдзи слушал да ел.
— Ух ты! Нас шикарно обслуживают! — Взяв палочки, Лили воззрилась на них, словно они были из слоновой кости.
Мне до сих пор трудновато припомнить слова Тэйдзи, так что я процитирую то, что он мог, по моему мнению, или должен был сказать в тот день.
