О разделах земель у бургундов и у вестготов | страница 7



Сидоний, как мы видим, определенно недоволен сообществом бургундов. Но его недовольство не таково, какого мы в праве были бы ожидать. Он недоволен не тем, что вынужден отдать варварам часть своих земель. Его выводит из равновесия навязчивость бургундов, их частое присутствие и непривычные изъявления их привязанности. В одном из писем Сидоний откровенно сознается, что ему не нравятся варвары, кто бы они ни были. «Ты избегаешь варваров, кажущихся злыми; я бегаю даже от добрых» — пишет Сидоний своему другу Филагрию.[27]

Как видим, варвары противны этому представителю утонченной римской культуры просто потому, что они — варвары. Противны ему и варвары-бургунды, хотя сами они, очевидно, в восторге от знатного и культурного римского магната. Лишь позднее, уже будучи епископом Оверни и испытывая здесь гонения со стороны вестготов, Сидоний оценил качества мирных и добродушных гигантов-бургундов, которые стали казаться ему, по его собственным словам, «самыми кроткими из варваров».

Не все галло-римские магнаты относились к бургундам так высокомерно, как Сидоний. Из его же писем мы узнаем о большой дружбе с бургундами не менее знатного галльского магната — одного из представителей известного рода Сиагриев.[28] Вот что пишет ему Сидоний Аполлинарий: «Трудно вообразить, как я удивлен той легкостью, с какой ты постиг германский язык... Не поверишь, как мы смеемся всякий раз, когда узнаем, что в твоем присутствии варвар боится допустить варваризм в своей речи. Удивляются тебе согбенные старцы германцев, видя, как ты читаешь их письма, и призывают тебя судьею и посредником в их спорах. Ты — новый Солон для бургундов по части толкования их законов, новый Амфион по части игры на трехструнной кифаре. Тебя любят, посещают, ищут..., избирают посредником, судьей; ты решаешь и тебя слушают. И хотя они одинаково грубы и суровы телом и смыслом, они учатся у тебя говорить на их собственном языке и носить римское сердце».[29]

Оседая вперемежку с туземцами-галлами, бургунды, надо думать, по большей части жили с ними в одной деревне, становились их соседями (vicini). Такая смешанная галло-бургундская деревня отчетливо выступает, например, в титуле XXXVIII Бургундской Правды, где речь идет «о предоставлении гостеприимства иностранным послам и [иным] путешественникам». Здесь мы читаем такие постановления: «§ 5. Если же посол возьмет в зимнее время сена или ячменя, обитающие в пределах данного селения, как бургунды, так и римляне также без всякого противодействия должны дать. § 7. Если путешествующий по частному делу придет к дому бургунда и попросит гостеприимства, а тот отошлет его к дому римлянина, и это смогут доказать, [бургунд] повинен уплатить 3 солида тому, к чьему дому он отослал его, да еще штрафа 3 солида».