У меня перехватило дыхание. Да, всё как обещал Боеслав, – лужайка под тенью холма, старое раскидистое дерево и густая мягкая трава под ним, невысоко на склоне холма растёт ежевика. А вокруг широким ковром расстилаются белые звёздочки тепленя. Его нежный запах заволакивает поляну, кружит голову, расслабляет тело.
– Может, найдём другое место?
– Чем тебя не устраивает это?
В голосе и взгляде искреннее недоумение.
– Я – не маг, но знаю, как действует теплень, – мой голос снова прозвучал хрипловато.
– Он не будет действовать, – пообещал Боеслав. – Сейчас пройдём туда, и я уберу запах цветов.
Он сошёл с тропы и двинулся к дереву. Я поплелась за ним. Не слишком верилось, что маг сможет справиться с тепленем. Как бы ни было, с Боеславом мне спокойнее. А если он захочет позволить себе лишнее – может сделать это в любой момент, и без дурманящего запаха белых цветков.
Шаги давались всё труднее, как будто натягивалась невидимая, удерживающая меня привязь. Боеслав обернулся, когда я изо всех сил пыталась двинуться с места.
– Что случилось? – спросил он. – Поранилась?
– Маги сделали так, чтобы я не отклонилась с пути. Я не могу идти дальше.
Я со вздохом посмотрела на тень дерева, перевела взгляд на кусты ежевики.
– Сельские маги наивны, как дети, – усмехнулся Боеслав. – Ты и не пойдёшь.
Он снова подхватил меня на руки и понёс к дереву. Несколько десятков шагов – так много и так мало.
– Уже не вздрагиваешь? – заметил маг. – Привыкаешь или это теплень на тебя так действует?
– Не знаю.
Я боялась поднять на него взгляд. Хорошо, что Боеслав не может прочесть мои мысли. И только Всевышний знает, теплень ли виноват в моих совсем не скромных и не целомудренных желаниях. Я чуть сильнее прижалась головой к груди мужчины. Его руки тут же обхватили меня крепче.
– Всё, прибыли, – сказал Боеслав.
Он наклонился и опустил меня на траву. Боеслав обвёл пристальным взглядом ковёр белых цветов. Маг сел, устроил между нами дорожный мешок и принялся в нём копаться.
– Ты обещал, что теплень не будет дурманить, – напомнила я.
– Я обещал – я сделал,– Боеслав положил на траву флягу с водой. – Цветы будут под покровом, пока мы не уйдём отсюда.
Он вытащил из мешка мешочек поменьше и развернул его. Каравай румяного хлеба, головка овечьего сыра, куски вяленого мяса. Я сглотнула.
– Ешь, – сказал Боеслав.
Дважды повторять ему не пришлось. Я накинулась на еду, стараясь, чтобы это не выглядело слишком жадно. Перед сбором златоцвета есть не положено, я не ужинала, не завтракала, а время уже к полудню.
