Старушка исчезла. Деловая дама и блондиночка переглянулись.
– Пошли и мы предлагать каждая своё, – сказала блондиночка. – А то писатели зовут муз, ждут нас, а мы тут спорим.
В трёх разных городах три писателя застучали пальцами по клавиатурам компьютеров.
"– Клянусь, я спасу свой город! Ты будешь ждать меня, Эланая?
– Нет, любимый, я пойду с тобой!" – неторопливо писал солидный бородатый мужчина.
"– Только не ходи, доченька, в лес. Говорят, поселилось там чудище страшное, – рассказывали матери дочерям-красавицам", – азартно выстукивал по клавишам парень с развитой мускулатурой.
"Бабочка перелетала с цветочка на цветочек, – черноволосая девушка побарабанила пальцами по столу и сделала музыку погромче. Она всегда писала под тяжёлый металл. – Кузнечик смотрел на неё и думал: " Ах, как хорошо быть такой красивой и уметь летать".
За сорок пять лет своей жизни Николай Козочкин стремился познать всю мудрость этого мира и всех иных миров. Никто не понимал Козочкина.
Жена – невежественная женщина – тратила массу времени на служение маммоне, вместо того, чтобы погружаться в созерцание мира и собственного духа. Друзья… Когда-то у него были друзья, но годам к тридцати все они куда-то исчезли. Козочкин воспринял этот факт как должное – без сомнения, он перерос всех друзей по духовному развитию, и теперь на смену им должны прийти новые. Однако почему-то никто так и не пришел.
Когда родители изредка заглядывали в гости, отец рычал:
– Сколько можно маяться дурью? Иди работать!
Мать, тяжело вздыхая, втихаря совала Николаю деньги. Презренная вещь, конечно, но Козочкин брал купюры: почему-то без них в этом странном мире Николаю не давали ни еды, ни одежды, ни самого ценного – книг.
Николай пытался познать Дао, но так и не понял смысла в Цзы. Он выучил все Библейские заповеди, но не хотел любить каких-то ближних. Козочкину почти понравилось учение Будды, но отказываться от всех желаний и страстей Николай не пожелал.
Наконец, он понял: нужно создать свое и только свое учение, разумеется, опираясь на опыт многих до него. Взять из каждой религии, из каждого крупного философского учения самое ценное и смешать все это воедино – и гениальное учение прославит имя Козочкина в веках!
Впрочем, суета все это, так нирваны не достигнешь. Или нет, не суета, а труд во благо всего человечества? Тут надо было основательно поразмыслить.
Николай размышлял несколько суток. Наконец, он решил посоветоваться с представителем человечества, кое и было необходимо осчастливить новым учением.
