– Именно, – раздалось от двери.
В комнату вошел Джошуа МакКолин.
– Мерзость? – нотариус, казалось, был искренне удивлён. – Но Джош, дорогой, я действовал исключительно в твоих интересах. Я абсолютно убежден, что ты имеешь полное право…
– Вы знакомы? – перебил Фримен.
– К сожалению, – отозвался управляющий фабрикой. – Мистер Додж – брат моей мамы… Дядя, я давно уже совершеннолетний и в состоянии сам разобраться со своими правами и обязанностями. И ещё раз готов повторить – здесь, сейчас и при свидетелях: мне не нужно наследство лорда Грея. Отец решил оставить все Бартоломью – это его полное право, и я не собираюсь спорить. Дядя, я прекрасно знаю, как сильно ты не любил отца, знаю, что ты пытался вмешиваться в их отношения с мамой, – и мне это никогда не нравилось. Но сейчас ты переходишь всякие границы: воспользоваться удобным случаем, подставить моего кузена… Мисс Браун права, это мерзко!
– Ты просто глупый, неблагодарный мальчишка!
И, задрав подбородок ещё выше, мистер Додж вышел из комнаты.
Стейси отодвинулась подальше от двери и крысо-тапира.
Каннингем обвёл собравшихся умоляющим взглядом.
– Мистер Фримен, скажите, это правда? На кинжале и мече действительно есть мои отпечатки? Вы что, тоже считаете, что я убил девушку… Коломбину и всех остальных?
– Боже упаси, мистер Каннингем! Вас никто ни в чём не подозревает! Пожалуйста, успокойтесь.
– Вы специально так говорите. Я знаю, вы мне не верите! Вы думаете, что это я… я…
И наследник Биттерберри выбежал из комнаты.
– Жаль парня! – вздохнул инспектор. – Не знаю, смог бы я сохранять спокойствие на его месте.
– А что, – полюбопытствовала Стейси, – отпечатки и правда нашли?
– Нашли. Но ты же понимаешь, коллега, это ничего не доказывает. Особенно принимая во внимание тот факт, что пальчики мистера Каннингема есть только на оружии. Ни в павильоне, ни на телах никаких отпечатков нет. А это означает, что…
– … настоящий убийца работал в перчатках. И попросту решил подставить Бартоломью. Кстати, Майкл, а это может быть нотариус? Простите, мистер МакКолин, но при всём уважении к вашему дяде, субъект он – в высшей степени неприятный.
– Не буду спорить, мисс Браун. Неприятный. И, как выяснилось, не вполне честный. Но не думаю, что он способен на убийство.
Откуда-то сверху раздался отчаянный крик и грохот.
– О, господи! – вскочил Фримен. – Только не ещё одно!
***
В первый момент Стейси, вбежавшей вслед за инспектором в спальню Каннингема, показалось, что на широком оконном карнизе стоят двое, словно собираются прыгнуть вниз. Приглядевшись, частный детектив заметила, что ноги парочки не касаются подоконника. Влюбленный и Влюбленная, наряженные в богато изукрашенные пайетками, бусинками, кружевами и вышивкой платья, висели в воздухе. От шей марионеток тянулись витые золочёные шнуры, уходящие куда-то вверх, за гардины. Пальцы юноши и девушки были переплетены; на левой руке Влюбленной посверкивало колечко с бриллиантом. У ног девушки лежала задушенная болонка. Шею собачки обвивала шёлковая ленточка.
