– Разумеется, – ответила Лилиана. – Мы прекрасно поладим.
– Да, – я заставила себя улыбнуться. – Конечно. Поладим.
Викуся с тревогой покосилась на меня.
– Между прочим, Лили, ты слышала, что в городе открывается оперный театр? – поинтересовался Герберт. – Приглашаю тебя на твою любимую "Травиату".
– С удовольствием, Герб. Надеюсь, приглашаешь не только меня?
– Разумеется, пойдут все. Билеты куплены, открытие сезона – в следующее воскресенье. А во вторник – "Кармен".
– Знаешь же, чем поднять настроение!
Герберт отставил пустую тарелку. Я молча взяла её и собиралась подойти к раковине.
– Таня, я в состоянии сделать это сам, – сухо произнёс Герберт. – И остальные тоже. Сядь, пожалуйста.
– Ну что, Синичка, бутербродов нам на дорогу хватит, или возьмём что-нибудь посерьёзнее? – спросила Лилиана.
– Хватит. Давай я пока сделаю бутерброды. Какие ты собиралась брать? Холодные, горячие? С чем?
– Я их уже сделала. Раз уж тебе так хочется чем-то заняться, поведёшь машину, когда выедем из города. Надеюсь, против вселения возражать не будешь?
Мы приехали в гостиницу часа в четыре утра. Бодрый хозяин открыл ворота, и сменившая меня час назад за рулём судья въехала в большой двор. Красивый двухэтажный дом из белого кирпича приветливо освещали два резных фонаря.
– Рад видеть, Лилечка! – воскликнул высокий полный пожилой мужчина восточного типа.
– И я вас рада видеть, Равиль! – тепло улыбнулась Лилиана. – Я в этот раз с подругой. Это Таня.
Я стиснула зубы – так резануло слух слово "подруга", произнесённое убийцей Иоганна.
– Твоя любимая комната готова, – мужчина извлёк из багажника наши сумки, и мы направились к дому. – Надеюсь, вы хорошо проведёте время. Сейчас не сезон, может быть скучновато…
– Я же знаю, что вы не дадите нам заскучать, – улыбнулась Лилиана, поднимаясь следом за хозяином на второй этаж. – Кстати, Таня интересуется искусством, вы без труда найдёте общие темы.
– Это хорошо, – кивнул Равиль. – Как дела у Герберта? – спросил он и распахнул деревянную дверь одной из комнат.
– Замечательно. Недавно женился, сейчас у них медовый месяц. Передавал привет.
– Надо же, Казанова всё-таки остепенился! Ему от меня тоже привет и поздравления. Устраивайтесь, досыпайте, – Равиль приветливо улыбнулся мне, – отдыхайте.
Что же творили здесь Герберт и его бывшая жена, если хозяин гостиницы так хорошо их запомнил? Герберт – Казанова? Ещё какой! Но почему Равиль разговаривает так, будто знает, что Герберту совсем не двадцать два? "Всё-таки остепенился"… Обычно так говорят о мужчинах постарше.
