до тех пор, пока на сцену не вышли серийные убийцы, ставящие себя выше рас и наций. Изнасилование и убийство на протяжении многих лет использовались в качестве эффективного этнического оружия.
Майло вновь склонился над таблицей.
— Парк и школьный двор.
— И то и другое — общественные места, где собираются дети. Не могу отделаться от мысли, что тело Латвинии было оставлено у школы с явным умыслом. К примеру, чтобы вселить в школьников ужас, расширив тем самым свою власть.
— Забота о чистоте породы… — Майло покачал головой.
— Я показал тебе, под каким еще углом зрения можно рассмотреть проблему, хотя бы полемики ради.
— Честно говоря, Алекс, — Майло ткнул пальцем в таблицу, — я вижу здесь лишь разрозненные фрагменты, между которыми очень мало общего. Один убийца в трех различных районах города?
— Естественно, он передвигается. А ты знаешь лучший способ не быть пойманным? Он сознательно снижает вероятность обнаружения связи между убийствами — скажи, как часто детективы из разных участков встречаются и обсуждают свои проблемы? Но у него есть и другая цель — орудуя по всему городу, он опять-таки расширяет сферу своего влияния. Правит городом.
— Король убийств. — Майло нахмурился. — Ладно, полемики ради примем гипотезу убийцы-одиночки. Похищение Рэймонда состоялось за год до смерти Айрит, с Латвинией он расправился три месяца спустя. Почему при его, как ты говорил, педантизме такие неравные промежутки?
— Это если исходить из того, что между Рэймондом и Айрит нет других жертв. Ведь он мог убивать и за пределами города. Но предположим, он действует только в Лос-Анджелесе, и Рэймонд — первый. При всей своей самоуверенности убийца все же не лишен осторожности, ему требуется убедиться в отсутствии опасности. К тому же он — игрок. Азарт заставляет его подбросить полиции кроссовки. Не сработало, шума не получилось. Тогда он наносит новый удар. В тихом, уединенном месте. И этот успех приносит ему ощущение вседозволенности, собственной недосягаемости. Проходит немного времени, и обнаруживают еще один труп.
— Ты хочешь сказать, что вот-вот последует очередное убийство? — Сунув руки в карманы, Майло принялся расхаживать по комнате.
— И еще. Если Рэймонд был первым, то убийца мог убрать тело, чтобы использовать его. Держал его где-то пару месяцев — до тех пор, пока оно представлялось ему нужным. А потом избавился, оставив кроссовки и, может быть, что-нибудь еще. Когда же и кроссовки перестали быть для него эротическим стимулом, он подбросил их полиции, испытав при этом новое удовлетворение. И вскоре опять вышел на охоту. Стал кружить по городу, высматривая место для засады. Подобное тому, где он похитил Рэймонда, и все же отличное от него, чтобы не дать в руки полиции однотипных деталей.
