Она приподняла вторую коробку, оказавшуюся, судя по ее напрягшимся рукам, довольно увесистой.
— Ленту не сорвали. — Ключом от дома Хелена безуспешно попыталась взрезать широкую полосу скотча. Я достал из кармана армейский нож.
Внутри оказалось несколько больших, затянутых в ледерин альбомов. На верхнем была тисненная золотом надпись: «Фотографии». С расширившимися от удивления глазами Хелена раскрыла альбом и принялась быстро перелистывать страницы.
На различном фоне одно и то же семейство: дородная мать, невзрачный отец и двое симпатичных белокурых детишек. Позади виднелись деревья, или морская синь, или чертово колесо в парке, или просто голубое небо. На всех снимках Хелена не старше двенадцати. Интересно, потом семейной жизни пришел конец?
— Домашние альбомы. Они всегда были у матери. После ее смерти я обыскалась их, не подозревая, что они у брата. — Хелена перевернула очередную страницу. — Отец и мать… такие молодые. Как это все… — Она альбом захлопнула. — Потом как-нибудь досмотрю.
Хелена отнесла коробку в свой «мустанг», поставила на переднее сипенье и захлопнула дверцу.
— Во всяком случае, хоть что-то я нашла. Благодарю вас, доктор.
— Не за что.
— Машиной я займусь завтра. — Она поднесла к груди руку, пальцы слегка подрагивали. — Забрал альбомы, не сказав ни слова. Почему? Почему он мне ничего не сказал?
В десять утра позвонил доктор Рун Леманн.
— Я просмотрел свои записи по Нолану. Как поживает его сестра?
— Терпимо. Хотя приходится ей несладко.
— М-да. Ну… он был довольно сложным молодым человеком.
— Сложным и блестящим.
— Вот как?
— Сестра говорила, что тесты свидетельствовали о его высокой одаренности.
— Понимаю… Интересно. А сама она тоже личность одаренная?
— Она просто интеллигентная женщина.
— В этом нет и тени сомнений. Вот что, если вы подъедете ко мне где-то около полудня, я смогу уделить вам минут двадцать. Но особых открытий гарантировать не могу.
— Спасибо, что нашли время.
— Это входит в мою работу.
Буквально через минуту раздался звонок от Майло.
— По словам коронера, на теле Латвинии никаких следов изнасилования. Хукс говорит, что у Монтеса на время убийства алиби.
— Хорошее?
— Не стопроцентное, но часто бывает так, что только у настоящих преступников есть железное алиби. Уборщик с семи до половины двенадцатого был в магазине спиртного. Это подтверждает владелец, у которого на Монтеса нет никаких жалоб. Потом он направился домой, к жене и детям — двум дочерям. Все трое клянутся, что сразу после полуночи Монтес улегся спать и больше никуда не выходил. Жена поднялась в три ночи в туалет, она видела его спящим. А в пять утра он разбудил ее своим храпом.
