Но ведь убийца так тщательно продумал положение тела.
Тогда это не случайность. Чем больше я размышлял, тем тверже становилась моя уверенность.
А если маленький розовый диск — это знак? Сообщение?
О чем?
Я схватил список МО, рассчитывая найти что-нибудь о посягательствах на глухих. Пусто.
Уж не слуховой ли аппарат подсказал убийце, что Айрит — наиболее удобный объект для нападения? Она не услышит подкрадывающихся шагов, не закричит.
Немой девочка не была, но он вполне мог это предположить.
Нежное удушение.
Омерзительная фраза.
Затрачены время и усилия для того, чтобы избежать нарушения целостности тела… Никакой сексуальной активности на месте преступления — но разве трудно ему было отойти в кусты и помастурбировать, отдавшись свежим впечатлениям? Маньяки так обычно и поступают.
Однако чтобы возбудить себя, они, как правило, пользуются вещами жертвы: одеждой, украшениями. В ход идут и части тела — груди, например.
С Айрит опять все получалось иначе. Ее тело лишь заботливо уложили в нужной позе — подчеркнуто не сексуальной.
Как будто убийца хотел оповестить весь мир: она осталась нетронутой, а сам он — другой, не похожий на остальных.
Или он все же взял что-то — незаметное, невычислимое — скажем, прядь волос?
Однако впечатление или образ сами по себе тоже неплохой сувенир. Не сделал ли он фотоснимок на память?
Я представил себе убийцу — безликая фигура, исполненная сознания собственной мощи, возвышается над тельцем ребенка с фотоаппаратом в руках. Клик-клик.
Новое направление в искусстве: живые картины из мертвых людей.
Поляроид. Или пленочная камера, а в темной комнате оптико-цветовые эффекты можно будет довести до совершенства.
Самобытный художник?
Оттащил Айрит подальше от тропы — чтобы никто не услышал щелчков затвора, не заметил вспышки.
А потом аккуратно прибрал за собой… Одержимый, но не психопат.
У вас в Америке их хватает!
Я еще раз перечитал письмо специального агента Горман и все остальные бумаги. Сотни листов, и все-таки чего-то недостает.
Никто не говорил с друзьями и соседями семьи. Обошли вниманием и миссис Кармели. Что же касается ее мужа, то он был опрошен всего дважды и в весьма краткой форме.
Уважение к чужому горю или боязнь проявить жесткость по отношению к дипломату?
В результате — тупик.
Сердце ныло. Я чувствовал тяжесть в груди. Просмотр бумаг длился без малого три часа.
Протянув руку за чашкой с кофе, я услышал звонок телефона.
— С вами хочет поговорить мисс Дал, доктор, — послышался в трубке голос оператора.
