— И она ничего не скажет ему?
— Скорее умрет… В противоположность той, другой, она предоставляет ему свободу, не желает подчинять и подавлять. Такова уж ее натура, — на мгновение она промедлила и затем добавила уныло: — Я-то думала, может, у вас получится хоть что-то изменить?
— У меня? Но я для них совсем чужая!
— В этом-то все и дело. Возможно, именно вы сумеете прижать эту особу к стенке… да и отчитать как следует!
Идея была столь смехотворной, что я невольно расхохоталась, несмотря на взвинченные нервы:
— Да ведь все подумают, что я сошла с ума! Представьте только, как я останавливаю призрак посреди комнаты и выкладываю все, что думаю о нем!
— Тогда попробуйте хотя бы поговорить с миссис Вандербридж. Для нее будет большим облегчением узнать, что вы тоже видите эту женщину.
Но на следующее утро, когда я спустилась к миссис Вандербридж, то обнаружила, что она слишком больна, чтобы увидеться со мной. В полдень к ней вызвали сиделку, и целую неделю мы трапезничали вместе в маленькой буфетной наверху. Эта дама оказалась вполне сведущей в своем деле, но я уверена: она даже не заподозрила, что в доме есть какая-то иная опасность, кроме гриппа, который подхватила миссис Вандербридж в тот вечер в опере. Ни разу в течение этого времени я не видела той, другой, хотя бы мельком, но чувствовала ее присутствие всякий раз, когда покидала свою комнату и проходила по холлу внизу. И сознавала так же ясно, как если бы лицезрела ее воочию, что она где-то затаилась и наблюдает, наблюдает за нами…
В конце недели миссис Вандербридж послала за мной, чтобы продиктовать несколько писем, и когда я вошла в ее комнату, то нашла ее лежащей на кушетке, а рядом стоял чайный столик. Она попросила меня налить чаю, поскольку сама была очень слаба, и я заметила, что на ее щеках по-прежнему играет лихорадочный румянец, а огромные глаза неестественно блестят. Я надеялась, что она не станет затевать разговор, потому что люди в таком состоянии могут наболтать лишнего, а затем винят во всем собеседника; но едва я заняла свое место у чайного столика, как она сказала хриплым, все еще простуженным голосом:
— Мисс Ренн, с того самого вечера я хотела спросить вас… вы… вы не заметили за ужином ничего необычного? Вы ушли с таким выражением лица, что я подумала… подумала…
— …будто я могла что-то заметить? Да, это правда, — решила сознаться я.
— Вы видели ее?
— Я видела, как в столовую вошла женщина и села за стол. И удивилась еще, почему слуги обходят ее стороной. Я разглядела эту гостью вполне отчетливо.
