Сто лет восхождения | страница 49



Утром промозглый туман затянул голые кроны деревьев. У Абрама Алиханова — человека гор и жаркого солнца — в такие дни портилось настроение. А может, причина крылась в чем-то другом. Но только он начисто забраковал план будущей статьи.

Артем возник, как всегда, в самый подходящий момент. Ни секундой раньше, ни секундой позже. Быстрым взглядом окинул скомканные листочки бумаги, которые, как тела павших на поле брани, усеяли пол вокруг стола препаратора.

— Все ясно! Муки творчества. Ну-ка покажи.

Он склонился над столом, вчитываясь в начальную фразу. Больше всего сейчас препаратор боялся едкого языка Артема. Ему самому начальная фраза статьи уже казалась неуклюжей.

— Так что тебя смущает? спрашивал Артем.

— Понимаешь, замучился со всеми этими «с одной стороны», «с другой стороны». Сплошные стороны, а фраза как каша-размазня из нашей столовой.

— Ну и что? — Артем снисходительно посмотрел на него. — Главное — точность. Это же не роман в двух частях с прологом и эпилогом. Главное — мысль, с точностью до микрона. Ты еще опиши пейзаж за окном. Деревья без листьев, деревья в пышной листве. — Голос Артема сейчас ехиден. — Тоже мне Флобер. Если уж так неймется, напиши: — При сборке прибора из-за корявых рук на тот момент одного из авторов статьи крышка стеклянного сосуда не выдержала жестоких надругательств. Ах, не нравится. Тоже мне поборник изысканного стиля.

— По-твоему, так можно? — спрашивает препаратор.

— По-моему, хватит переводить драгоценные листы писчей бумаги. Идем обедать.

Они хлебают все тот же опостылевший супчик из пшена и воблы. Артем для аппетита приправляет его рецептом бозбаша по-эчмиадзински.

— Берешь баранину. Лучше грудинку... Знаешь, с такими узкими косточками. И нужен-то всего кусочек граммов на двести.

Ложки уже скользят по дну тарелок. Чувство голода притупилось. Но Артем разжигает его. Пока-то официантка принесет все ту же пшенную кашу.

— Заливаешь холодной водой и варишь. Ну, естественно, лук, перчик. Тут самое главное пропорция. Вот мама у нас... На простом очаге во дворе...

Артем даже сглотнул слюну. После его рассказа на кашу смотреть не хочется. Но Артем решительно хватает ложку.

— Тут главное — не дать перекипеть.

Он бросает быстрый взгляд на Арцимовича:

— Да брось ты. Все идет как надо. Даже у признанных романистов первая фраза — камень преткновения. Мне знакомый писатель-юморист, я с ним в бане познакомился, жаловался: «Самая трудная первая фраза».

Пока друг друга вениками хлестали, все бубнил об этом. Хочешь, пойдем к нему в гости и спросим. Приглашал. Сам адрес в мою книжечку записал. Вот — Михаил Зощенко.