Легендарная Мария Кюри сумела передать дочери Ирэн и зятю Фредерику свою тщательность и добросовестность, трепетность и творческий подход к научным проблемам. Французские исследователи изучили и подробно описали процесс, который наблюдал Боте. Они не сделали только одного — выводов...
Статья с результатами исследований, проделанных Ирэн и Фредериком Жолио-Кюри, ушла в набор. Вскоре научный журнал с этой работой уже получили в крупнейших физических центрах мира. И физики горячо обсуждали тупик, в котором оказались супруги Жолио-Кюри. Спорили об этом и в далеком городе на Неве, затянутом плаксивым туманом. И в более близком Геттингене, и в Копенгагене, и в Институте кайзера Вильгельма в Берлине. Спорили, не зная, что разгадка необычного явления покоилась в архивных бумагах лорда Резерфорда, в докладе, сделанном еще в 1920 году.
Когда потом все сошлось воедино: наблюдение Боте, эксперименты супругов Жолио-Кюри, догадка Джеймса Чедвика, — это стало выглядеть пророчеством. Но тогда, в двадцатом, этого не поняли, а затем просто забыли за исключением некоторых сотрудников Кавендишской лаборатории.
Страсти «Ядерного семинара» — это была роскошь, лакомство. Физтеховцы только следили за соревнованием олимпийцев — европейских физиков, — повторяли их эксперименты, накапливали потенциал. Но работа Алиханова и Арцимовича уже подбиралась к мировому уровню.
Профессор Лукирский сидел в своем небольшом кабинете и придирчиво изучал записи в лабораторном журнале. Иногда он поднимал глаза на Алиханова и Арцимовича, которые маялись тут же ожиданием, и ворчливо произносил: «А это что?» Абрам срывался с места и, склонившись над журналом, давал пояснения.
— Так, так! — удовлетворенно бурчал Лукирский, а затем с осуждающей интонацией произносил: — Ну и почерки у вас, коллеги. Сразу видно отсутствие уроков каллиграфии в детстве. Все спешите...
И это ворчливое замечание профессора, серьезного ученого, известного во многих лабораториях мира, звучало для препаратора Арцимовича мощнее мажорной симфонии. Еще бы, слово-то какое — «коллеги». Левушка Арцимович выдержал свой первый экзамен на чин подлинного физика-исследователя.
— Ну что ж! — довольно проговорил профессор. — Теперь осталось сделать самую малость — написать. Гендерсон и Джордан в «Физикал ревью» опубликовали на эту тему любопытную статью. Но у вас данные богаче. Дерзайте!
Последнее слово Лукирского проскочило мимо внимания ликующего препаратора. Главное — два года работы с Алихановым не пропали даром. Остальное приложится. Ну что такое статья, суммирующая результаты исследований? Главное — результаты, которые полнее, чем у Штаусса, Эдвардса и других признанных авторитетов в этой области. Тем более слово — не дело. Тут уж он не уступит в умении Абраму Алиханову.
