— А чо-о? — протянул Тополянский. — Сейчас накатим, потом плюнем на всю эту херню и поедем к девочкам.
— Какое накатим! Какие девочки! Работать надо! — поморщился я.
И тут мне пришла в голову неожиданная мысль.
Я на минуту задумался и сказал Тополянскому:
— А впрочем, почему бы и нет? Поехали к девочкам. И прямо сейчас.
Тополянский недоуменно на меня посмотрел, отхлебнул из стакана налитое мне спиртное и, спрятав фляжку в карман, резко поднялся.
Через час мы сидели у Мамочки. Правда, сидел-то я, а Тополянский возлежал с двумя нимфоманочками на диване, не выпуская при этом из руки фляжку. Я излагал Мамочке и Рыжей суть дела.
— Все поняли? — спросил я под конец.
Они молча кивнули.
— Несколько ящиков высококлассного спиртного, и помещение мы обеспечим. Кроме того, всех ожидает хорошее вознаграждение. Я правильно говорю? — обратился я к Тополянскому.
Тот на несколько секунд оторвался от девочек и сказал:
— Без проблем! Я уже говорил… Четыре ящика «Смирнова», правда, ростовского. Но для десантников пойдет… Плюс каждой по триста баксов сверху за удачно проведенную операцию.
— Итак, послезавтра в двенадцать часов мы за вами заезжаем, — подвел я итог.
Я поднялся и потащил за собой Тополянского, который канючил и упирался. У Мамочки ему очень понравилось, и к моменту нашего ухода он уже договорился с нимфоманочками о приятном времяпрепровождении К вечеру того же дня я побеседовал с членами штаба и выявил для себя зону наибольшей агитационной активности муханевской солдатни и приблизительное количество задействованных на эти цели людей. Получалось, что в интересующей нас зоне оврага действуют примерно тридцать курсантов. Исходя из этого, количество проституток должно быть никак не меньше десяти. Я позвонил Рыжей и сообщил ей это. Она обещала за два дня решить вопрос с кадрами.
Вечером после очередной встречи Ершевского с избирателями я сообщил Пентиуму о намечаемых мной планах по компрометации агитаторов генерала Муханева. Приятель пощелкал несколько секунд и в принципе одобрил мой план, хотя и посетовал на то, что я мог бы с ним и ПОСОВЕТОВАТЬСЯ!
И в довершении, чтобы, видимо, уколоть меня, он сказал:
НАДЕЮСЬ, ХАКЕР ПОНИМАЕТ, ЧТО ВСЯ ОПЕРАЦИЯ ДОЛЖНА БЫТЬ ПРОВЕДЕНА БЕЗ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО УЧАСТИЯ КОГО-ЛИБО ИЗ ШТАБА ЕРШЕВСКОГО, ДАБЫ ВПОСЛЕДСТВИИ ЭТО НЕ ОБЕРНУЛОСЬ ПРОТИВ ВАС ЖЕ САМИХ.
— ЗА ДУРАКА МЕНЯ СЧИТАЕШЬ? — спросил я его.
Пентиум оскорбительно долго шуршал своими мозгами, после чего ответил:
