— Скорее, четверка негров, — поправил приятеля Мольтке, — думаю, что к тому времени еврейский вопрос будет окончательно решен.
— Простите, обмолвился. Но сперва нам надо крепко отомстить тем, кто заставил нашу нацию терпеть голод и унижения последние два десятка лет. И кто заставлял? Эти кретины даже не вякнули, когда наши войска занимали рейнскую область! Орлы Даладье отошли за свою «линию Мажино» и оттуда наблюдают за нами, точно посетители зоопарка за обезьянами.
Произнеся этот краткий спич, Карл Густав расстелил на замерзшей земле плащ-палатку и уселся, вытянув ноги к костру. В идеально надраенных сапогах отразилось беспокойство пламени, небо пронзительной синевы и даже тень от легких облаков. Он глянул по сторонам и пробормотал:
— Красота какая! Даже не верится, что всем этим великолепием владеет человек — самое кровожадное из ныне живущих существ.
— Нынче всем этим владеем мы! — гордо выдвинул нижнюю челюсть Альбрехт, — единственные потомки древней расы арий.
Карл Густав скептически ухмыльнулся, но промолчал. У него было свое мнение об ариях, атлантах, гипербореях и лемурийцах. Но спорить об этом с собеседником, который даже и не слыхал о трех последних — безумие. Карл даже не был уверен, что Альбрехт точно знал, кто такие — эти арии. Да что там! Будущий барон не был уверен даже в том, знает ли точно фюрер — кто такие арии. И подспудно подозревал, что от незнания фюрером истории и неверной ее интерпретации завязался узелок новой истории. В которой на долю его любимой страны могут выпасть неприятности, не сравнимые с Версальским договором от 28 июня 1919 года.
Получивший прекрасное и разностороннее образование лейтенант не мог принимать всерьез человека, не захотевшего окончить даже школу. Зато капрала Адольфа Гитлера всерьез принимало большинство населения страны, и это не могло не печалить Карла Густава Ромберга. Ему оставалось лишь поглубже запрятать свои диссидентские взгляды и служить в нейтральных войсках связи, что он с успехом и предпринял. Меж тем в беседу вступил «вечный студент» Мольтке.
— Единственное, что меня смущает, так к это тот факт, что о некогда могущественной цивилизации ариев сегодня почти никто не знает. Как так могло случиться?
— Обычное явление! — фыркнул со своего места Ромберг, — цивилизация подобна в своем развитии человеческому существу. Отчасти потому, что сама является продуктом развития общественной массы. Только, в отличие от отдельно взятой личности, она обладает громадной инертностью. Но существование любой цивилизации подчиняется божьим законам: рождение, юность, зрелость, старость… и, наконец, как неизбежное — смерть.
