А ничего. Вот совершенно ничего.
То ли дело быть простым шессом и самому выбирать свою судьбу. Лично решать, что для тебя важно и что интересно. Нет, он, Рейджен Лорне, ни капли не жалел, что ему не довелось родиться в семье какого-нибудь заплесневелого аристократишки, все богатство которого исчисляется древним именем и огромным количеством предков, что уже давно трухой рассыпались в своих гробах.
Нет, Рейджен бы ни за что не променял свою вольную жизнь на титул и все, что к этому титулу прилагалось.
Ему нравилась его жизнь, наполненная опасностями и приключениями. Ему нравилось чувствовать себя неуловимым и опасным. И ему льстило, что его имя стало принимать определенный вес в том кругу, в котором вот уже пять лет, как вращался Рейджен Лорне. Впрочем, нет. О Рейджене Лорне никто никогда не слышал. А вот о Ветре… Самом выдающимся ученике Марата — главы клана наемных убийц — говорили шепотом. Ему предрекали большое будущее и… даже заговаривали о том, что однажды, когда-нибудь, если богиня удачи не отвернется от него… ведь старый Марат не вечен… рано или поздно…
Рейджену льстили такие слухи. Он упивался собственным величием, но гордыню старался несколько поумерить. Слишком хорошо знал Марата и прекрасно понимал, что пока ему не выстоять против своего наставника…
Но это пока.
А когда придет время.
Эти мысли заставили Рейджена улыбнуться. Он снова подумал о заказе. Марат просил сделать все чисто, чтобы не возникло никаких подозрений — это особо оговаривалось с заказчиком.
Резкий порыв ветра швырнул в оконное стекло пригоршню мелкого мусора и веток, дерево, что росло неподалеку от бревенчатого строения, склонилось почти до самой земли и, выпрямляясь под следующим порывом, мазнуло мокрыми ветвями по оконному стеклу. Звук получился премерзкий. Рейджен поежился и вдруг замер, широко раскрытыми глазами, глядя в сторону распахнувшейся двери.
Она походила на весенний дождь. Такая же нежная, трепетная и безумно красивая. Ее не портила ни бледность, вызванная усталостью из-за долгой дороги, ни испачканное и основательно промокшее платье, утратившее свой первоначальный цвет. А короткие волоски на висках, намокшие и оттого выбившиеся из прически, так трогательно вились надо лбом, что руки чесались от желания пригладить их. Рейджену даже пришлось с силой сжать кулаки под столом, чтобы хоть немного прийти в себя и не подскочить с места, не броситься к этой нимфе, не упасть к ее ногам, вымаливая ласку, как приблудный пес.
