Она сидела напротив. В тот единственный раз, когда была у него. Единственный раз, который он помнил. И чайник, тот же самый, закипал на плите. Только в полированной поверхности отражалась не майорская помятая физиономия, а ее прямая спина и скрученные в тугой узел каштановые волосы. Макс понимал, что не может помнить этого: девушка загораживала посудину. Но ему хотелось верить, что это было именно так… И он верил.
Рука, словно сама собой, скользнула в карман, доставая небольшой осколок гранита — единственное, что осталось у майора от нее. Он даже Николаю ни разу не показал этот камень. Это было только его счастье. И только его боль… Макс сжал пальцы, и несколько долгих секунд спустя над побелевшими от напряжения костяшками стала сгущаться серая дымка. Через минуту он уже смотрел в карие глаза. Самые дорогие глаза на свете. Призрачная девушка безмятежно улыбалась, глядя куда-то сквозь него.
— Где же ты? — спросил он у бесплотного изображения. — Где?
Но короткое мгновенье из прошлой счастливой жизни, заклятое пришлой магичкой в мертвый кусок камня, не могло ему ответить.
Макс выпустил камушек и уронил голову на руки. «Почему? Почему я не помню, что ты тогда сказала? — думал он, сжимая ноющие от недосыпа виски. — Ты же волшебница! Ты же все можешь. Услышь меня! Неужели ты не чувствуешь, как нужна мне?!»
Засвистел на плите закипающий чайник. Мужчина отбросил упавшие на глаза волосы и поднялся. Он знал, что рано или поздно найдет ее. Он должен был это знать, чтобы жить.
Николай в сотый раз разложил на столе уродливый орнамент из разнокалиберных листков бумаги. Даже исписанная рукой Макса салфетка затесалась в этот кавардак. Впрочем, хаосом схема выглядела только для стороннего наблюдателя. Уголки бумаги накладывались друг на друга в попытке повторить связи всех финансовых воротил, так или иначе впутанных в дело Матросова. Но получалось только то, что ничего не получалось.
Капитан убрал документы в папку и, с хрустом потянувшись, встал.
Половину рабочего дня он потратил на идиотский тренинг, затеянный полковником. Что-то там про доверие и личностный рост. Для начала Сморчок прочитал нудную лекцию о приёмах психологических тренингов. Читал он в буквальном смысле: с мятой бумажки, то и дело запинаясь на заковыристых иностранных терминах. Молодые опера украдкой позёвывали, а кто постарше, недоуменно переглядывались, но прервать монотонный речитатив начальника никто не рискнул, хотя на часы и зыркали.
